Джон Карр - Восемь мечей

Едва дождавшись окончания процедуры взаимного представления, многозначительного хмыканья и кивков, Хью Донован, уже не скрывая нетерпения, громко поинтересовался:

– Простите, вы действительно писатель Генри Морган? Тот самый Генри Морган?

Морган, загадочно усмехнувшись, почесал мочку уха. Затем почему-то довольно смущенным тоном объяснил:

– Вот этого я больше всего и боялся… Боже мой, проиграть Маделайн еще один шиллинг, целый шиллинг! Видите ли, у нас с ней давно заключено постоянное пари: если этот вопрос задают, глядя прямо на меня, я плачу ей шиллинг. Если же глядят не на меня, а на нее и говорят что-то вроде «Ах, старина Генри Морган, ну как же, как же, кто же его не знает…», то тогда выигрываю я. К моему превеликому удовольствию. Однако все дело в том, что…

– Ура! – радостно воскликнув, перебила его Маделайн. – Я выиграла, выиграла! Ура!… Тебе платить! – Она остановила взгляд на докторе Фелле: – А знаете, вы мне нравитесь, доктор. – Затем, неторопливо переведя глаза на молодого Донована, таким же искренним, но ничего не означающим тоном добавила: – И вы тоже.

Практически беззвучно хихикавший при виде всего этого доктор Фелл, который спокойно сидел на заднем сиденье машины, в знак искреннего приветствия и признательности чуть приподнял вверх свою трость:

– Благодарю вас, дитя мое, благодарю. Мне это очень, очень приятно. Равно как и познакомиться с вами. Видите ли…

– Секунду, ради бога, одну секундочку! – перебил его молодой Донован. Впрочем, с вполне допустимой вежливой грубостью. – Вы ведь тот самый Морган, который написал тот самый известнейший детективный роман «Джон Зед», не так ли?

– М-м-м…

– Еще раз, простите, ради бога, простите, сэр, – не удержался Хью Донован, несмотря даже на суровый предостерегающий взгляд своего строгого отца, и ткнул пальцем в бокал, который по-прежнему держал в руке Морган. – Скажите, это у вас мартини?

Писатель заметно оживился:

– Да, да, конечно же! И еще какой! Вы совершенно правы, сэр… Не хотите ли отведать?

– Хью! – вмешался епископ, причем таким властным, профессиональным голосом, который мог бы усмирить любого, абсолютно любого мятежника. – Простите, мистер Морган, но нам совершенно не хотелось бы отнимать у вас драгоценное время. Кроме того, поверьте, у нас тоже есть куда более важные дела, которые нам никак не хотелось бы откладывать, так сказать, на потом. – Он чуть пожевал губами, сдвинул вместе густые брови. – Надеюсь, мой друг, вы меня вполне правильно поймете, если, прежде чем удалиться, я замечу, что, когда имеешь дело с фактом смерти, ваше искреннее приглашение, еще раз простите, «развлечься» может показаться несколько неуместным… Заводите машину, Стэндиш!

– Вы меня тоже простите, сэр, – отозвался Морган, робко глядя на него поверх массивных очков в роговой оправе. – То есть «простите» в самом прямом смысле слова. Мне никогда даже в голову не пришло бы пытаться задержать вас. Тем более если речь идет о трупе… Все, что я хотел сказать вам, – это…

– Не обращайте на него внимания, ваше преподобие, – перебила мужа Маделайн. – Пожалуйста, не надо… Более того, вы можете кататься по нашим перилам сколько угодно. Причем никому даже не придет в голову осудить вас за это! Только так. Более того, я сделаю так, чтобы там внизу, под лестницей, всегда была мягкая подушка, на которую вы сможете приземляться, правда же здорово? Хотя… – Она окинула его внушительную фигуру внимательным и при этом достаточно выразительным взглядом. – Хотя, полагаю, лично вам подушка, скорее всего, не очень-то и понадобится.

– Ангел мой, – недовольно поморщившись, заметил Генри Морган. – Будь другом, закрой, пожалуйста, свой очаровательный ротик и постарайся хоть какое-то время, выражаясь по-нашему, не выступать. Вообще-то лично я хотел сказать только то, что…

Маделайн издала громкий булькающий звук. Как будто прополаскивала вдруг сильно заболевшее горло.

– Но ведь, дорогой, подушка на самом деле, скорее всего, не понадобится! – мило возразила она, непринужденно раскачиваясь на створке ворот. – Более того, в отличие от тебя я ведь не собираюсь подложить его преподобию самую настоящую свинью в виде вазы с золотой рыбкой вместо подушки. Помимо всего прочего, это было бы самым настоящим свинством, иначе просто не назовешь.

– Господи ты мой праведный! – покачав головой, печально заметил ее муж. – Насколько же все это совсем не то, совсем не имеет ни малейшего отношения к делу… Ее послушать, так будто в своей поистине бесконечной щедрости природа вдруг взяла да и наградила его преподобие настолько широким и мощным задом, что он сможет падать на него, скатываясь по перилам всей нашей старушки Англии! Вот так. Ни больше, ни меньше… – Морган внимательно посмотрел на полковника Стэндиша, и его лицо вдруг заметно опечалилось. Он нервным движением пальца поправил сползшие на самый кончик носа очки. – Послушайте, сэр… Мы не… э-э-э… Епископ, конечно же, совершенно прав. Все это не более чем шутка. Может быть, далеко не самая умная, но все равно шутка. И тем не менее… Но ведь старина Деппинг на самом деле был чем-то вроде колючки в ж… Простите великодушно за не совсем удачное сравнение, только разве это не так?