Росс МакДональд: Тайна художника

Опершись локтями на рулевое колесо, я продолжал строить логическую цепь происшедшей трагедии.

«…В течение первых лет своей новой жизни под личиной Герарда Джонсона, еще до того, как возраст и алкоголь обеспечили Рихарду Хантри-Герарду Джонсону соответствующую репутацию соседей, он был вынужден тянуть лямку узника. Он находил отдых лишь уединяясь на чердаке, в своей маленькой мастерской. Здесь он становился на какие-то часы самим собой, занимаясь любимым делом… С какого-то времени Фред, наверное, начал что-то подозревать или даже замечать то, что отец, уединившись, занимается рисованием. Он начал полусознательно, полуинтуитивно идентифицировать своего отца с неожиданно исчезнувшим из города художником Рихардом Хантри. Кульминацией этих напряженных исканий стала мнимая кража из дома Бемейеров картины-портрета, чтобы выяснить, когда было создано это полотно. Когда Фред принес картину домой, отец ночью ее выкрал из комнаты сына и спрятал в своей мастерской. Именно здесь, на чердаке, и был ранее нарисован по памяти портрет молодой Милдред Меад нынешним отцом Фреда… Потом она была продана на базаре Якобу Вайтмору, затем Полю Гримесу, и, наконец, Рут Бемейер… Наконец, она исчезла в том же доме, где была создана… Круг замкнулся…»

Эта картина лежала сейчас в багажнике моей машины. А Герард Джонсон, он же Рихард Хантри, находился в камере по подозрению в двух убийствах. Я все еще сидел за рулем неподвижной машины, погрузившись в глубокое раздумье…

Казалось, я должен быть доволен удачным завершением этого запутанного дела. Но я не испытывал удовлетворения и радости, не чувствовал никакого успокоения… Это сложное дело не казалось мне еще исчерпанным до самого конца. Оно продолжало, как и прежде, давить на меня, занимая весь мой ум, все мои мысли…

Видимо, поэтому я и продолжал сидеть в своей машине, напряженно размышляя о всех перипетиях этой неизвестной мне до конца истории человеческих судеб…

Что-то подспудно продолжало меня мучить…

Сидя в машине на Олив-стрит, я старался себе внушить, что я уже не столько раздумываю над всем этим делом, сколько слежу за домом Джонсонов, поджидая выхода его хозяйки. Я понимал, что сейчас они оба будут молчать, замкнутся на прежней версии, если их не прижать новыми фактами или, по меньшей мере, стройной логикой рассуждений, подкрепленных доказательствами.

Но миссис Джонсон все еще находилась внутри дома, ничего не предпринимая. Я даже решил, что она не двинется оттуда ни на шаг, если я не исчезну из поля ее зрения. Дважды я видел ее напряженное лицо в окне гостиной. В первый раз она, казалось, испугалась, увидев мою машину вблизи ее дома. Потом погрозила мне кулаком, а я в ответ поощрительно ей улыбнулся, намеренно высунув голову из окошка автомобиля. После этого она резко опустила обтрепанную занавеску на окне гостиной и отошла в глубь комнаты.

Я пытался представить себе жизнь этого странного семейства, которое провело в своем мрачном доме более двадцати пяти лет…

«Рихард Хантри, скрываясь под личиной Герарда Джонсона, был узником и в физическом и в психологическом смысле… Женщина, с которой он проживал под одной крышей, видела, как он убил настоящего Герарда Джонсона, поскольку сама присутствовала при этом. Она, наверное, догадывалась о том, что он убил ее прежнего мужа, Вильяма Меада… Им обоим, надо полагать, было ужасно! Желая, видимо, скрыть свои прежние преступления, они должны были совершить новые, боясь разоблачения со стороны Поля Гримеса и Якоба Вайтмора.

…Женщина, с которой Рихард Хантри жил все эти долгие и мрачные годы, в один из дней, ради увеличения их скудного содержания, продала на базаре портрет Милдред Меад, нарисованной недавно ее мужем по памяти. Его неожиданно приобрел для перепродажи Якоб Вайтмор, тоже бедствующий. Потом он отдал за хорошие деньги эту картину антиквару Полю Гримесу. Тот, заинтересовавшись знакомой манерой художника произведения, начал вести свои изыскания, продав одновременно полотно Рут Бемейер. Это вынудило Рихарда Хантри принять свои меры перед угрозой разоблачения.

Неожиданно в исследование авторства картины включается Фред Джонсон, надеясь решить одновременно два вопроса: чисто профессиональный и личный. Профессиональный состоял в том, чтобы попытаться доказать, может ли эта картина быть оригиналом кисти давно исчезнувшего художника».

…Думаю, Фред мог ассоциировать портрет Милдред Меад с некогда виденной им картиной на Олив-стрит. Будучи неудачником, он не успел провести дома задуманное им исследование и не сумел установить также связь между своим отцом и художником Хантри. Ведь в ту же ночь старик выкрал картину из комнаты спящего Фреда и спрятал у себя в мастерской, на чердаке своего же дома. В то же время Бемейеры поручили мне разыскать пропажу. Все тесно переплелось и запуталось вокруг картины…