Пьер Сувестр - Пустой гроб

Поль Дро резко остановился — Жюв смотрел на него с нескрываемым удивлением.

Прежде спокойное лицо хирурга стало багровым, глаза заблестели, он дрожал от волнения.

Жюву не стоило большого труда догадаться, что лишь одно в целом мире тревожило и занимало хирурга — то была странная его любовь, неведомая страсть, которую он чуть было не выдал, но внезапно передумал и решил не посвящать в свои чувства даже Жюва.

Лицо хирурга вновь стало непроницаемым, заговорил он как обычно:

— Я рассчитываю на вас, господин Жюв… Ради всего святого, дознайтесь, жив ли ребенок моей жены, и если это так, верните нам его.

На следующий день, в такой же примерно час, Жюв неторопливо шагал по запруженным улицам; через четверть часа он был у моста Сен-Мишель; пройдя по нему легкой, неспешной походкой, он очутился на острове Сите и вскоре уже входил во Дворец правосудия.

В этом здании Жюв знал все ходы и выходы.

Пройдя узкими коридорами, которые он в шутку окрестил судебными кулисами, Жюв кратчайшим путем вышел к кабинету председателя четвертой палаты.

У кабинета он встретил Доминика, перебиравшего связки папок. Жюв вручил ему свою визитную карточку.

— Передайте господину председателю Перрону, что я к его услугам.

Взяв карточку Жюва, судебный исполнитель удалился. Жюв с улыбкой посмотрел ему вслед. «Что ни говори, — подумал он, — а существует все-таки бог сыщиков, и этот бог — случай. Мне как раз непременно надо было повидать судью, и я ломал голову, как к нему подступиться, чтобы не показаться нескромным — и вдруг он сам меня вызывает».

Накануне, вернувшись домой из лечебницы, Жюв обнаружил письмо, в котором председатель Себастьян Перрон приглашал его срочно зайти к нему по крайне важному делу.

Жюву и самому не терпелось повидать судью, который, как было ему известно, проводил примирение супругов Дро и не сумел убедить их отказаться от развода.

С той минуты, как Жюв по просьбе Поля Дро возложил на себя миссию весьма деликатного свойства, он жаждал разузнать побольше подробностей о личной жизни хирурга и его жены.

Он задумал получить доступ к папке с бракоразводными документами супругов Дро, в которой рассчитывал найти нужные ему сведения; в настоящий момент эта папка была у председателя четвертой палаты.

Правда, Жюв никак не мог изобрести какой-нибудь предлог, дабы заполучить злополучную папку.

Дело в том, что розыск ребенка Поля Дро он собирался вести не как инспектор сыскной полиции, а как частное лицо, почти по-дружески. Вот почему он так обрадовался, получив от судьи повестку, и поспешил к нему на прием.

Как только Жюв и судья остались наедине, Себастьян Перрон немедленно перешел к делу.

— Следуя правилам приличия, господин Жюв, — сказал он, — мне следовало бы пригласить вас не сюда, а к себе домой… Я ведь хочу поговорить с вами не как судья, а как лицо частное; то, что вы услышите, я попрошу вас держать в секрете.

Жюв молча поклонился и приготовился слушать Себастьяна Перрона, прикрывшись той же невозмутимой миной, которая так пригодилась ему накануне в разговоре с профессором.

— Я в полном вашем распоряжении, господин председатель, — заверил он.

Несколько минут Себастьян Перрон ходил взад-вперед по кабинету, затем, как вкопанный, остановился подле Жюва и, глядя ему в глаза, заявил следующее:

— Слушайте меня внимательно, сударь, я расскажу вам одну историю, которую по теперешним временам вы, быть может, сочтете романтичной, но поверьте: каждое слово в ней — сущая правда… Жил-был судья, он познакомился с юной провинциалкой и сделался ее любовником. Обстоятельства разлучили их на несколько недель, а когда они снова встретились, девушка, ждавшая от судьи ребенка, собиралась замуж за другого. Еще через несколько недель любовница судьи стала женой никому не известного тогда доктора, который вскоре станет знаменитым хирургом. В назначенный срок родился ребенок — сын; сударь; все считали его законным плодом супружеской любви. Судья молча страдал и изыскивал способы потихоньку наблюдать, как подрастает его сын, воспитываемый недостойной матерью и отцом, который, как полагал судья, ни о чем не догадывался.

Но однажды случилось так, что судье удалось полностью завладеть собственным ребенком…

Жюв, слушавший не перебивая, так и подскочил в кресле.

— Завладеть ребенком, сударь? Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, — продолжал Себастьян Перрон, — что судья воспользовался неожиданным стечением обстоятельств; короче, произошло железнодорожное крушение, и он смог, в буквальном смысле слова, завладеть ребенком, взять его с собой и укрыть в надежном месте от обманутого отца и недостойной матери.