Пьер Сувестр - Пустой гроб

Имена этих личностей вряд ли что могли сказать молодой даме, ибо, к счастью для себя, она впервые столкнулась с изнанкой полицейской работы — иначе два эти имени повергли бы ее в глубокое, неподдельное изумление.

Ведь для многих Налорнь и Перузен — это действительно были кое-кто!

Бывший священник Налорнь и экс-нотариус Перузен неоднократно пускались в сомнительные затеи, попадали в разного рода переделки, знавали не только таких известных личностей, как Жюв и Фандор, но даже самого Фантомаса, знаменитого Гения преступного мира, грозного Короля преступлений.

Впрочем, не похоже было, чтобы Налорнь и Перузен извлекали из этих сенсационных знакомств какую-то особую выгоду. Тот, кто знал их прежде и встретил бы теперь, рассудил бы, что с годами два друга не слишком-то приблизились к успеху и что материальное положение того и другого ничуть не улучшилось.

Конечно, служа осведомителями полиции, они кое-как зарабатывали на жизнь, но на жизнь весьма скромную.

В надежде на скудное вознаграждение они брались за всякую работу, готовы были оказать любую сомнительную услугу, не отказывались от разного рода щекотливых поручений, с которыми зачастую справлялись не очень-то ловко.

Вот этим-то Налорню и Перузену поручил мэтр Тирло собрать досье на супруга своей клиентки.

Они-то и были препровождены в кабинет поверенного, где теперь с довольным видом ожидали расспросов. Мэтр Тирло приступил к делу:

— Правда ли, что лицо, вверенное нами вашему наблюдению, содержит сожительницу в доме, где проживает совместно с супругой?

— Сударь и дорогой мэтр, — высокопарно начал Налорнь, — нам удалось получить самые неопровержимые доказательства…

— Доказательства не менее очевидные, — прервал его Перузен, — чем следы ударов палки, которой били по заду…

Мэтр Тирло привскочил.

— Прошу не употреблять подобных выражений, — потребовал он, — здесь дама.

Дама, однако, ничуть не была шокирована; с угрожающим видом она приблизилась к подручным мэтра Тирло и вызывающе спросила:

— Так вы утверждаете, что мой муж обманывает меня? Не много ли вы на себя берете? Где доказательства?

Налорнь и Перузен в замешательстве посмотрели друг на друга.

Перузен с важным видом порылся в кармане, извлек оттуда бумажник, набитый засаленными документами, и разложил эти документы на столике.

Молодой даме нетерпелось узнать, что за доказательства собраны против ее мужа, и она попыталась заглянуть через плечо Перузена, но Налорнь оттеснил ее.

— Тысячу извинений, сударыня, — напыщенно заговорил он, — соблаговолите отойти в сторону. В бумажнике моего коллеги немало секретных, конфиденциальных свидетельств — они не для постороннего взора. Как только он отыщет касающиеся вас бумаги, месье Перузен ознакомит вас с ними.

Роясь в своих бумажках, толстый коротышка Перузен одобрительно кивал в такт своему напарнику. Наконец он испустил победный вопль:

— Вот они! Я нашел их!..

После чего, обернувшись к мэтру Тирло, он выразительно добавил:

— Поверьте, не так-то просто было их раздобыть.

Дрожащими руками молодая дама завладела документами, свидетельствующими против ее мужа. Она принялась внимательно их рассматривать. Это была серия любительских снимков дурного качества, на которых просматривались лишь тени и силуэты.

Было видно, что снимки делали отнюдь не профессионалы. Но молодой даме и этого было достаточно. Она безошибочно узнала характерную внешность мужа, его высокий, стройный, изящный силуэт.

То и дело она нервно покусывала губки, сжимала кулачки, ибо на снимках рядом с ее супругом мелькал грациозный силуэт восхитительно прелестной молодой особы, которую он то поддерживал под руку, то обнимал за талию.

Насмешник Перузен бестактно брякнул:

— Каковы наши влюбленные? Воркуют, точно два голубка.

Налорнь дал ему тычка и зашептал на ухо:

— Болван, ты что, ничего не понял? Эта дама — жена того господина.

Перузен, который и впрямь ни о чем не догадывался, в изумлении вытаращил глаза.

Запечатленные на фотографии позы влюбленной парочки служили отличным аргументом, позволяющим требовать развода.

Снимки были сделаны либо в Булонском лесу, либо в пустынных улочках Нейи. На одном из них влюбленные — а по-другому их и не назовешь — садились в фиакр, на другом, минутой позже — ехали шагом, опустив шторки.

Попадались фотографии, на которых сквозь густую листву можно было разглядеть, как влюбленные нежно целуются.