Джон Карр - Зловещий шепот

Он неторопливо направился к обшарпанному креслу, которое теперь стояло у окна, и, опираясь на свою клюку, тяжело в него опустился. Откинув назад лохматую голову, он несколько секунд задумчиво смотрел на Барбару, на Майлза, на профессора Риго, затем вытащил из-под плаща уже изрядно потрепанную рукопись профессора Риго. Вместе с рукописью на свет появилось и еще кое-что знакомое Майлзу. Это была раскрашенная фотография Фэй Сетон, виденная им в отеле «Белтринг». С тем же мрачным видом, стараясь не показывать свою глубокую озабоченность и печаль, доктор Фелл молча разглядывал снимок.

— Доктор Фелл, — сказал Майлз, — одну минуту!

Доктор Фелл повернул к нему голову:

— Да? В чем дело?

— Я надеюсь, что инспектор Хэдли сообщил вам о том, что случилось в этой комнате часа два назад?

— Кхм, да. Сообщил.

— Мы с Барбарой пришли сюда и застали здесь Фэй. Она стояла у серванта, там, где сейчас стоит Барбара, а рядом с ней лежали перепачканные кровью купюры и портфель. Я… сунул одну пачку в карман, когда явился Хэдли. Не хотел лишних расспросов. Инспектор и так учинил Фэй настоящий допрос, стараясь выявить ее вину, а потом дал понять, что уже знает об этом портфеле.

Доктор Фелл нахмурил брови:

— Ну и что?

— Как раз в этот момент погас свет. Кто-то вывернул пробку на щитке в коридоре. Потом этот кто-то или что-то ворвался сюда…

— Кто-то, — повторил доктор Фелл, — или что-то. Черт возьми, хорошенькое словосочетание!

— Кем бы он там ни был, ворвавшись, он отшвырнул Фэй в сторону и выскочил отсюда с портфелем. Мы ничего не видели. Через какую-то минуту я подобрал портфель в коридоре. В нем ничего не оказалось, кроме остальных трех пачек денег и какого-то мусора. Хэдли все это взял с собой, включая банкноты, которые были у меня, и уехал с Фэй в машине «скорой помощи».

На скулах Майлза играли желваки.

— Я говорю обо всем этом, — продолжал он, — потому что со стороны инспектора были сделаны явные попытки приписать ей какую-то вину, и я очень рад, что могу помочь восстановить справедливость в отношении Фэй, Вы, доктор Фелл, кажется, забыли, что просили меня встретиться и поговорить с Барбарой Морелл. Я так и сделал, и результаты превзошли мои ожидания.

— Да-да, — пробормотал доктор Фелл в некотором смущении, стараясь не встречаться глазами с Майлзом.

— Известно ли вам, например, что именно Гарри Брук рассылал анонимные письма, в которых Фэй обвинялась в сожительстве чуть ли не со всеми мужчинами округи? Но эта гнусная затея не имела успеха, и тогда Гарри стал играть на суевериях крестьян и подкупил мальчишку Фрезнака, чтобы тот разодрал себе шею и наплел всякой чепухи о вампирах. Известно ли вам это?

— Да, — сказал доктор Фелл. — Известно. Все это так.

— У нас есть, — Майлз кивнул на Барбару, открывавшую в этот момент свою сумочку, — письмо, написанное Гарри Бруком в день убийства. Письмо адресовано брату Барбары, который, — поспешно добавил Майлз, — не имеет ничего общего с этим делом. Если у вас есть хоть капля сомнения…

Доктор Фелл выпрямился и спросил с нескрываемым интересом:

— У вас есть это письмо? Могу я взглянуть?

— Конечно. Не возражаете, Барбара?

Барбара с заметной неохотой протянула конверт. Доктор Фелл взял его, поправил пенсне, внимательно прочитал письмо и положил на колени поверх рукописи и фотографии. Его лицо приняло еще более суровое выражение.

— Отвратительная история, не правда ли? — хмуро проговорил Майлз. — Ловко задумано, чтобы ее опорочить. Но если никто не пожалел Фэй, нечего церемониться и с Гарри. Ибо вся эта драматическая ситуация сложилась по вине гнусного подлеца Гарри Брука…

— Нет! — оглушительно рявкнул доктор Фелл, словно разрядил пистолет.

Майлз оторопело взглянул на него.

— Я не понимаю. Не хотите ли вы сказать, что Пьер Фрезнак и вся эта заваруха с вампирами…

— Конечно, нет! — покачал головой доктор Фелл. — Давайте раз и навсегда выкинем из головы юного Фрезнака с его расцарапанной шеей. Это к делу не относится. Забудем этот спектакль. Однако…

— Что — однако?

С минуту доктор Фелл пристально разглядывал пол, а потом посмотрел Майлзу прямо в глаза и сказал:

— Гарри Брук написал кучу анонимок, содержавших обвинения, в которые он сам не верил. Вот в чем ирония судьбы! Вот где трагедия! Потому что, хотя Гарри ничего не знал… не мог вообразить, никогда не поверил бы, если бы ему сказали… эти обвинения вопреки всему имели под собой реальную почву.