Джон Карр - Зловещий шепот

Однако страха он не ощущал. В библиотеке, как и полагалось, всюду грудились пыльные книги, а на одной из высоких книжных стопок сидела Памела Хойт в платье эпохи Регентства — из набивного муслина с узким поясом — и в широкополой соломенной шляпе. Напротив нее, тоже на книгах, сидела Фэй Сетон. Обе выглядели как в жизни, обыкновенные живые женщины. Во всяком случае, Майлз не заметил в них ничего необычного.

— Не могли бы вы мне сказать, нет ли тут у моего дядюшки латинского словаря? — спросил Майлз.

И услышал во сне их безмолвный ответ, если можно так выразиться.

— Хотела бы надеяться, что есть, но не думаю, — любезно заметила леди Памела, а Фэй кивнула на небо:

— Вы можете вознестись и сами его спросить.

За окном сверкнула молния. Майлз вдруг почувствовал, что ему страшно не хочется возноситься и спрашивать дядюшку о латинском словаре. Даже во сне он знал, что дядя Чарлз умер, но не это было причиной его волнения, которое перешло в дикий страх, сжавший сердце. Он не пойдет туда! Ни за что не пойдет! Но кто-то отрывал его от земли, тащил вверх, а Памела Хойт и Фэй Сетон смотрели на него широко раскрытыми глазами и не шевелились, как две восковые фигуры. В ушах звенело и грохотало…

Луч солнца упал налицо, и Майлз внезапно проснулся, не переставая цепляться за ручки кресла. Он сидел в кресле возле камина в нижнем холле. Еще не совсем очнувшись, он ждал, что вот-вот из библиотеки, находившейся рядом, за дверью, выйдут Фэй и покойная Памела Хойт.

Но кошмар не имел продолжения, Майлз сидел в уютном холле перед картиной Леонардо, ощущая тепло летнего солнца, а рядом упрямо трезвонил телефон. За секунду-другую звонок привел его в чувство, воскресив события прошедшей ночи.

Марион была вне опасности, пришла в себя, и доктор Гарвич сказал, что самое плохое уже позади. Да. Доктор Фелл отдыхал наверху в его, Майлза, спальне, а профессор Риго спал в комнате Стива Куртиса, ибо пока это были единственные жилые помещения в Грейвуде. Поэтому Майлзу больше ничего не оставалось, как провести ночь в вольтеровском кресле.

Дом, казалось, успокоился, утихомирился и наполнился утренней свежестью. Судя по солнцу, время близилось к полудню. Телефон продолжал звонить, и Майлз, добравшись до аппарата на столике у окна, взял трубку.

— Могу я поговорить с мистером Майлзом Хеммондом? — спросил женский голос. — Я — Барбара Морелл.

Майлз вмиг забыл о сне.

— Слушаю вас, — ответил он. — Вы, как я уже заметил, читаете мысли на расстоянии.

— Не совсем вас понимаю.

Майлз уселся под окном на пол, прислонившись спиной к стене, приняв позу, не вполне подходящую для джентльмена, но позволявшую, глядя на аппарат, который теперь находился на одном уровне с его головой, думать, что смотришь в глаза собеседника и можешь говорить обо всем откровенно.

— Если бы вы мне не позвонили, — продолжал он, — я непременно сам связался бы с вами по телефону.

— О! А для чего?

Ему почему-то доставляло удовольствие слышать ее голос. Эта Барбара Морелл казалась на редкость бесхитростным существом: даже в ее довольно рискованной проделке с членами «Клуба убийств» было что-то от детской шалости.

— Здесь у меня находится доктор Фелл… Нет-нет, он на вас не сердится! Он даже не вспоминает о клубе! Вчера вечером он пытался кое-что выудить у Фэй Сетон, но безуспешно. Он говорит, что вы — наша последняя надежда и если вы нам не поможете, все пропало.

— Я не совсем понимаю, — послышался нерешительный голос Барбары, — вы выражаетесь слишком туманно.

— Видите ли… Послушайте! Могу я вас сегодня увидеть, вы будете днем в городе?

Пауза.

— Думаю, да.

— Сегодня — воскресенье. Кажется, — он лихорадочно рылся в памяти, — кажется, ближайший поезд в час тридцать. Я буду в дороге часа два. Где я смогу вас найти?

Барбара молча размышляла.

— Я могла бы встретить вас на вокзале Ватерлоо. А потом можно где-нибудь посидеть за чашечкой чаю.

— Прекрасно! — Переживания прошлой ночи вновь нахлынули на него. — Я могу вам сейчас сказать лишь, что сегодня ночью здесь случилось нечто страшное. То, что произошло с моей сестрой, выше человеческого понимания. Если бы только нам удалось найти объяснение…

Майлз поднял глаза.

Из коридора в холл вошел Стивен Куртис, как всегда, невозмутимый и элегантный — в соломенной шляпе, летнем сером костюме и с зонтиком под мышкой, — вошел и, услышав последние слова Майлза, замер на месте.

Майлз страшился предстоящего разговора со Стивом о непонятном недомогании Марион. Конечно, все хорошо, она не умрет, но… Он быстро прервал разговор по телефону.