Сергей Саканский - Легенда о Фарфоровом гроте

Вернее, сидел… За компьютером. Жаров провел в своем кресле на роликах весь оставшийся день, вечер и часть ночи, время от времени перебирая ногами и катаясь по комнате к стеллажам и обратно, либо на кухню, чтобы сварить кофе. Так и уснул в офисе редакции, на черном кожаном диване, укрывшись старой армейской шинелью…

Утром его разбудил Пилипенко с нетерпеливым вопросом о старушке. Жаров рассказал об отравлении, добавил, что как раз и собирается сейчас в больницу.

– Чертовщина какая-то! – сказал Пилипенко. – Старушка отравилась, и почему-то именно вчера, на другой день после убийства в гроте.

Где-то далеко в городе завыла пожарная сирена, как бы отзываясь на его слова. Ее было слышно и с улицы, через окно, и в телефонной трубке, через аппарат Пилипенки, поскольку сам Пилипенко, у себя в управлении, находился метрах в трехстах от редакции Жарова. Следователь на том конце провода замолчал, наверное, тоже вслушиваясь в сирену.

– Не вижу тут никакой связи, – сказал Жаров, но ему вдруг стало не по себе.

– Раздобудь эту старушку как можно скорее. Ты же сам всегда говоришь, что ничего не происходит просто так.

Его голос звучал неуверенно, что случалось с ним нечасто. Он наотрез отказывался принимать даже самые малейшие проявления сил, которые нельзя было объяснить с материалистических позиций. Жарову же казалось, что мир устроен сложнее, и сама реальность находится на более высокой ступени развития, чем современная наука.

– Это подтверждает мою раннюю версию, – сказал Жаров.

– Какую из них?

– О внушении. Ведь и у тебя тоже появилась гипотеза о какой-то организации, которая действует более ста лет. Черт его знает, что может быть в арсенале этой организации, какие средства? Если все же сам Калинин совершил это убийство, а не тот загадочный белый человек, то Калинин мог находиться под гипнозом. А старик с собачкой, равно как и таксист, подверглись остаточному действию этой силы.

– Чур меня! – огрызнулся Пилипенко.

Нажав на рычаг телефона, Жаров сразу набрал номер Ливадийской больницы. Ему ответили, что пожилую женщину с час назад забрал ее внук. Жаров натыкал на аппарате номер старушки. Длинные гудки. Он полистал городской справочник, узнал ее адрес и отпарился на Балаклавскую.

Ходьбы туда было минут пятнадцать. Судя по номеру дома, Алена Ивановна жила где-то в середине улицы, перед ее первым поворотом. Жаров пошел по Таврической, чтобы подняться наверх сократом, надеясь выйти прямо к нужному месту. Еще со ступенек сократа он увидел над крышами узкую черную струю дыма. Карабкаясь вверх, едва успевая перевести дух, Жаров уже знал, что это горит именно тот дом, куда он направлялся. Странная все-таки вещь – интуиция, и отмахнуться от нее нельзя, и объяснить невозможно.

Алена Ивановна жила в длинном двухэтажном доме старой татарской постройки, с верандами в два света, увитыми также уже старой и толстой виноградной лозой. Теперь все это было черным от копоти и белым от пены, которая шипела и сваливалась клочьями с резных арок веранды, когда Жаров выбежал из-за поворота улицы. Пока он карабкался по сократу, черный дым сменился серым, затем и вовсе исчез с небосклона. Слой дыма, теперь уже темно-сизый, висел во дворе, словно заблудшая туча.

Большинство жильцов дома были в это утреннее время на работе. Пожилая женщина в халате и шлепанцах крепко держала в руках малахитовую шкатулку. Из туманных глубин двора и переулка подтягивалась небольшая толпа соседей.

– А где Алена Ивановна? – спросил Жаров женщину со шкатулкой.

– Слава Богу, не пострадала. Второй день в больнице, – ответила она, и Жаров узнал голос той соседки, на которую напал, когда звонил вчера.

Вот оно как… Значит, она сюда и не возвращалась.

– А вы не знаете, где живет ее внук?

– Понятия не имею, – сказала соседка, прижимая к груди шкатулку. – Если у нее и есть внук, то он где-нибудь далеко, в другом городе. Я не видела, чтобы он навещал эту старую, больную женщину. Сами потихоньку ухаживаем.

Пожарные уже сматывали рукава. Один крепкий парень в каске крушил киркой обугленную деревянную колонну, чтобы обрушить ее от греха подальше. Пожар начался в квартире Алены Ивановны, там же и был потушен. Дом, конечно, теперь нуждался в капитальном ремонте.

Начальник расчета был знакомым Жарову, он мрачно заключил, что это поджог. Жаров позвонил Пилипенке и тот примчался на своем «жигуленке» немедленно, опередив вызванный по случаю происшествия наряд муниципальной милиции.