Уилки Коллинз - Лунный камень

Теперь можемъ перейдти къ 21-му іюня, то-есть ко дню рожденія миссъ Вериндеръ (въ 1848 году). Наканунѣ мистеръ Годфрей Абльвайтъ пріѣхалъ къ отцу и (какъ я слышалъ отъ самого мистера Абльвайта старшаго) просилъ у него взаймы триста фунтовъ. Замѣтьте сумму и вспомните, что срокъ полугодичной уплаты молодому джентльмену наступалъ 24-го числа того же мѣсяца. Вспомните также что все состояніе молодаго джентльмена было промотано опекуномъ къ концу 48 года: Мистеръ Абльвайтъ старшій не далъ сыну и фартинга. На другой день мистеръ Годфрей Абльвайтъ пріѣхалъ съ нами верхомъ къ леди Вериндеръ. Нѣсколько часовъ спустя (какъ вы сама разказывали мнѣ) мистерѣ Годфрей сдѣлалъ предложеніе миссъ Вериндеръ. Въ этомъ предложеніи, еслибъ оно было принято, онъ, разумѣется, видѣлъ конецъ всѣмъ своимъ денежнымъ затрудненіямъ, настоящимъ и будущимъ. Но что же изъ этого вышло въ дѣйствительности? Миссъ Вериндеръ отказала ему. Поэтому вечеромъ въ день рожденія денежныя обстоятельства мистера Годфрея Абльвайта были таковы: ему предстояло достать триста фунтовъ къ двадцать четвертому числу этого мѣсяца и двадцать тысячъ фунтовъ — къ февралю тысяча восемьсотъ пятидесятаго года. Если же ему не удастся добыть эти суммы въ означенное время, — онъ погибъ. Что же оказывается?

Вы раздражаете доктора, мистера Канди, задѣвъ его за живое по предмету его профессіи; а онъ, въ отместку, разыгрываетъ надъ вами медицинскую шутку, при помощи дозы опіума. Онъ поручаетъ поднести вамъ эту дозу (приготовленную въ маленькой стклянчикѣ) мистеру Годфрею Абльвайту, который самъ признался въ своемъ участіи, а по какому случаю онъ признался, это намъ вскорѣ будетъ разказано. Мистеръ Годфрей вступаетъ въ заговоръ тѣмъ охотнѣе, что и самъ, въ теченіи вечера, потерпѣлъ отъ вашего язычка; присоединяется къ Бетереджу, убѣждая васъ выпить на сонъ грядущій немного водки съ водой, и тайно вливаетъ въ холодный грогъ дозу опіума, а вы ее выпиваете.

Теперь перенесемте мѣсто дѣйствія въ Ламбетъ, къ мистеру Локерку. И позвольте мнѣ замѣтить, въ видѣ предисловія, что мы съ мистеромъ Броффомъ нашли средство заставить ростовщика высказать всю правду. Мы тщательно просѣяли данное вамъ показаніе, и вотъ оно къ вашимъ услугамъ.

Въ пятницу, двадцать третьяго іюня (сорокъ восьмаго года), поздно вечеромъ, мистеръ Локеръ былъ удивленъ посѣщеніемъ мистера Годфрея Абльвайта и болѣе чѣмъ удивленъ, когда мистеръ Годфрей предъявилъ ему Лунный камень. Такимъ алмазомъ (по мнѣнію мистера Локера) не владѣло ни одно частное лицо въ Европѣ.

У мистера Годфрея Абльвайта были два скромные предложенія относительно этой великолѣпной драгоцѣнности. Вопервыхъ, не будетъ ли мистеръ Локеръ такъ добръ, чтобъ купить ее? Вовторыхъ, не пожелаетъ ли мистеръ Локеръ (въ случаѣ невозможности купить ее) принять ее на комиссію для продажи и заплатить нѣкоторую сумму впередъ?

Мистеръ Локеръ испробовалъ алмазъ, взвѣсилъ и оцѣнилъ его, не отвѣчая еще на слова. По его оцѣнкѣ (принимая въ разчетъ плеву на камнѣ), алмазъ стоилъ тридцать тысячъ фунтовъ.

Убѣдясь въ этомъ, мистеръ Локерь отверзъ уста и приложилъ вопросъ: «какимъ же образомъ это вамъ досталось?» Всего шесть словъ! Но въ нихъ цѣлые томы значеній!

Мистеръ Годфрей началъ что-то разказывать. Мистеръ Локеръ снова отверзъ уста, и на этотъ разъ произнесъ только три слова: «Никуда не годится!»

Мистеръ Годфрей Абльвайть началъ еще что-то разказывать. Мистеръ Локерь не сталъ и словъ тратить. Онъ всталъ и позвонилъ слугу проводить этого джентльмена.

При такомъ поощреніи, мистеръ Годфрей сдѣлалъ надъ собой усиліе, и сызнова изложилъ все дѣло по правдѣ, какъ далѣе слѣдуетъ.

Украдкой подливъ опіуму въ холодный грогъ, онъ пожелалъ вамъ покойной ночи и пошелъ въ свою комнату. Она была рядомъ съ вашею и сообщалась дверью. Войдя къ себѣ въ комнату, мистеръ Годфрей (какъ ему показалось тогда) затворилъ дверь. Денежныя затрудненія не давали ему спать. Онъ около часу просидѣлъ въ шлафрокѣ и въ туфляхъ, обдумывая свое положеніе. Только что онъ хотѣлъ лечь въ постель, какъ услыхалъ, что вы разговариваете сами съ собой въ своей комнатѣ, и подойдя къ двери, увидѣлъ, что вовсе не затворилъ ее, какъ ему показалось давеча. Онъ заглянулъ въ вашу комнату, желая знать въ чемъ дѣло; увидалъ васъ выходящимъ изъ спальни по свѣчой въ рукѣ, и слышалъ, какъ вы проговорили не своимъ голосомъ: «Почемъ знать? Индѣйцы могли спрятаться въ домѣ.»