Элизабет Ролле: Венец королевы

— Нет-нет, не надо, — быстро сказал юноша. — Мне уже лучше.

Когда Джек начал ходить, опираясь на палку и сильно хромая, доктор Уэйн еще не вернулся: Алиса сообщила, что из-за непредвиденных обстоятельств задерживается, и он ждал ее в Лондоне.

Как только Джек смог вставать, его пригласили обедать в столовую. Кроме Трэверса за столом сидели еще двое: его секретарь Кейн Хелман и мистер Барнет. Худой, высокий Барнет держался со своей обычной рассеянностью и в разговоре почти не участвовал. Оживлялся он лишь в тех случаях, когда речь заходила о книгах, в особенности о книгах редких. Страсть к редким изданиям сыграла в его судьбе роковую роль: в сорок лет получив небольшое наследство, он сделался владельцем книжного магазина, однако сами книги интересовали его гораздо больше, чем коммерческая сторона предприятия. Особенно ценные издания он и вовсе не пускал в продажу, а годами хранил в специальном шкафу. Расстаться с полюбившейся книгой ему было так же трудно, как иному — с любимой женщиной. Несмотря на такое положение вещей, магазин продержался на удивление долго — десять лет, после чего Барнет полностью разорился. Потеря книг огорчила его неизмеримо больше, чем потеря капитала. Кто-то порекомендовал этого чудака Трэверсу, искавшему человека, который сумел бы привести в порядок его многотомную библиотеку. Барнет свободно читал на пяти европейских и двух древних языках; это, по мнению Трэверса, компенсировало некоторые его странности, носящие, впрочем, безобидный характер. Осмотрев библиотеку, где ему предстояло работать, Барнет откопал среди рукописей три-четыре, признанные им величайшими редкостями, и пришел к выводу, что происшедшая в его жизни перемена совершилась к лучшему. Тот факт, что эти книги ему не принадлежат, вряд ли был им как следует осознан и не имел особого значения, раз он мог ежедневно, ежечасно любоваться ими, изучать и расставлять по своему усмотрению. То, что за это занятие ему еще и платили, казалось мистеру Барнету превосходным и достойным удивления.

Однако полгода назад, — а жил он здесь уже три года, — произошел случай, вызвавший смех Трэверса, но нанесший Барнету душевную травму. Ален Рус, приятель Трэверса, заинтересовался принадлежавшей сэру Гордону средневековой рукописью, где упоминался кто-то из предков Руса, и Трэверс послал ему рукопись в подарок ко дню рождения. Для Барнета это явилось настоящим ударом. Он настойчиво отговаривал Трэверса от такого намерения и горячо убеждал, что можно подобрать другой подарок, которому Рус будет рад гораздо больше, чем рукописи. Когда же, несмотря на его отчаянные усилия, рукопись все-таки была отослана, Барнет долгое время ходил как в воду опущенный, а в разговоре с Трэверсом был настолько резок, что если бы это позволил себе кто-то другой, сэр Гордон попросил бы его немедленно покинуть дом. Постепенно их отношения вошли в прежнюю колею, но угроза лишиться еще какой-либо дорогой его сердцу книги с тех пор омрачала жизнь мистера Барнета подобно туче на горизонте. Мысль, что книгами могут распорядиться без его согласия каким-нибудь ужасным образом (под ужасным подразумевалось все, в результате чего книги ускользали из-под его надзора), была для Барнета мучительна. И те же книги являлись причиной его неприязни к Кейну Хелману.

Кейн был наполовину американцем. Когда его родители развелись, он вместе с матерью переехал в Англию, где закончил колледж, а затем нашел место секретаря у Трэверса. Молодой человек обладал непростительной, по мнению Барнета, привычкой брать сразу много книг и оставлять их потом в разных местах: в холле на первом этаже, в столовой, гостиной, а то и просто на подоконнике. Такая неряшливость выводила Барнета из себя, а когда он обнаружил один том в беседке в парке, то впал в настоящее исступление. Кейн в ответ на замечания с видом полнейшей невинности говорил:

— Неужели это я положил ее туда? Какая досада! Поверьте, мистер Барнет, я был совершенно уверен, что поставил ее на место. Не понимаю, как это случилось.

— А я не понимаю, как в ваши годы можно быть таким забывчивым. Скоро вы забудете, как вас зовут, — язвительно отвечал Барнет и удалялся, прижимая к груди спасенное сокровище.

В отличие от Барнета, Трэверс за три года ни разу не пожалел о выборе секретаря. Помимо деловых качеств, Кейн обладал хорошей спортивной подготовкой, зимой с удовольствием сопровождал его во время лыжных прогулок в горы и не принимал участия только в восхождениях на труднодоступные вершины.