Елена Колчак - Маргаритки для одинокой леди

Костик продолжал молчать и тогда, когда нас остановил этот чертов гаишник. Больше всего он был похож на гимназического преподавателя, как их показывают в исторических фильмах: залысины на висках, небольшая бородка и взгляд поверх старомодных очков в тонкой металлической оправе. Проверив документы, отдал их Костику, попросил подождать и, отойдя чуть в сторону, начал с кем-то переговариваться по рации… Это было странно: если все в порядке, то почему подождать, а если что-то не так, почему отдал документы.

Вообще предельно странным было все. Сначала неожиданная и сумбурная встреча с Ильиным у моего подъезда. Плюнув на тайну следствия, он вдруг решил рассказать, что у спортплощадки в ночь убийства Альбины стоял красный «запорожец». Красный? Ну, в темноте, пожалуй, что и красный. Не то Ильин хотел меня предупредить, не то предостеречь… Хотя это не лезло ни в какие ворота. Рассказал, помахал ручкой и уехал. Потом Костик в этом чертовом скверике. И в каком виде, боже мой! Волки за ним гнались, что ли? Потом этот гимназический гаишник… Он бубнил в свою рацию, не то объясняя что-то, не то уточняя, и поглядывал в нашу сторону.

Костик опять сел за руль и вдруг рванул с места так, что дверца, которую он не захлопнул, а просто прикрыл, захлопнулась сама. А я треснулась локтем о свою дверцу. Но ни того, ни другого Костик, кажется, даже не заметил. Он гнал так, что оставалось только упираться изо всех сил, чтобы не откусить собственный язык. Костик сразу углубился в какие-то гаражи и задворки, закладывал поворот за поворотом, так что вскоре я потеряла всякую ориентировку. Не только, куда мы направляемся, но и где вообще находимся. Точно было ясно одно: из города мы не выезжали. Хотя ни одного знакомого места тоже не наблюдалось. Гонка по пересеченной местности была, однако, недолгой. Машина захрипела, закашляла, подпрыгнула на какой-то кочке и остановилась.

Костик выдернул ключи и выбрался наружу. Я выбралась следом. Он, кажется, и не сомневался в этом, даже не глядя на меня. Мы снова начали петлять, теперь уже на своих двоих.

Через несколько минут на пути появилось большое угрюмое здание. Нижние окна украшались основательными решетками, верхние этажи, похоже, были жилыми, в трех-четырех раскрытых окнах развевались чистенькие белые занавесочки.

Поминутно спотыкаясь на камнях и огрызках металлолома, мы обогнули здание и попали в огромный двор. Местность стала еще более пересеченной: ямы, трубы, даже, по-моему, шпалы или что-то очень на них похожее. Будь я в босоножках, а не в кроссовках, давно бы осталась лежать где-нибудь с переломанными ногами. Да и в кроссовках тоже ухитрилась пару раз не устоять и основательно приложиться коленкой. Длинноногий Костик задавал такой темп, что поспевать за ним приходилось с высунутым языком.

Наконец мы наткнулись на какую-то каменную будку с железной дверью. Костик почти втолкнул меня внутрь, приложил палец к губам, захлопнул ржавую створку и со страшным скрежетом задвинул засов. Снаружи будка выглядела не больше трансформаторной, но внутри было достаточно просторно.

Только я собралась немного отдышаться, как Костик, крепко сжав мой локоть, подтолкнул меня дальше. Под ногами оказались ступеньки, которые я едва не пересчитала. Кубарем. Но Костик держал меня крепко, и до низу мы добрались, в общем, благополучно, если не считать того, что собрали со стен всю паутину, а я треснулась о какую-то трубу. На этот раз плечом. Вероятно, для разнообразия.

Внизу, как ни странно, было посветлее, чем наверху. Мы пересекли громадный зал, заставленный ржавыми станками, годными разве что в музей машиностроения — выглядели они ровесниками, как минимум, стефенсонова детища. Потом пришлось лезть какими-то узкими и низкими проходами. Для чего бы они ни служили, но передвижение по ним людей явно не предусматривалось. Судя по направлению, мы двигались в сторону того дома с решетками, во дворе которого стояла впустившая нас будка. Я, правда, совершенно потеряла всякое ощущение времени. В один момент казалось, что железная дверь захлопнулась минут пять назад, в следующий — что прошло не меньше суток. Остановились мы в конце концов в том самом подвале, где сидели теперь.

Глухая тишина постепенно сменилась обилием звуков. Грохотали какие-то тяжелые машины — на танках они там ездят, что ли? Лаяли невесть откуда взявшиеся собаки, и сквозь лай доносился безжизненный металлический голос, повторявший одно и то же: