Эрл Гарднер - Дело молчаливого партнера

Эстер, вздрогнув, загасила спичку. В глазах появилось тревожное напряжение.

— Откуда может стать известно, на какой машинке печатали? — спросила она. — Разве кто-нибудь видел?

— Мало кто знает, что в напечатанном тексте не меньше характерных особенностей, чем в почерке человека. Машинка, бывшая в употреблении даже недолго, обладает специфическими чертами. Например, буквы «скачут», отпечатываются на разных уровнях. Эксперт, сравнивая тексты, всегда может установить, печатали их на одной машинке или нет.

— Подумать только!.. — воскликнула Эстер Дилмейер.

— Пойдем дальше, — продолжил Мейсон. — Дело в том, что бумагу, на которой напечатан адрес, тоже взяли из кабинета Линка.

— А это-то вы откуда знаете?

— А бумага тоже очень различна. Тут учитывается и вес, и химический состав, и марка. Причем торговая марка обычно бывает нанесена прямо на бумагу — это называется «водяные знаки».

— Что еще? — обеспокоенно спросила Эстер.

— Записку с адресом наклеили на оберточную бумагу тем же клеем, которым пользуются в «Золотом Роге». Эксперт в полиции установил, что бумажка с адресом была наклеена не меньше чем за сорок восемь часов до отправления посылки.

— Оказывается, полицейские намного умнее, чем я думала.

— Намного, — холодно заметил Мейсон.

— Что дальше?

— Итак, запомните, что адрес заготовили за двое суток до того, как послать конфеты. Теперь дальше. Вы работали на кондитерской фабрике и, значит, представляете, что не так уж просто надломить или проткнуть конфету и что-то туда положить так, чтобы это осталось совершенно незаметно.

— О, в этом я разбираюсь. Вообще-то это не так уж трудно, но, конечно, нужен навык. Без навыка ничего не получится.

— Также выяснилось: открытка, находившаяся среди конфет, была раньше в коробке с орхидеями, подаренными вам мисс Фолкнер.

— Во всяком случае, это была абсолютно точная копия, — проговорила Эстер Дилмейер, стараясь не смотреть на Милдред Фолкнер.

— Не думаете же вы, что это я послала вам коробку конфет с точно такой же карточкой? — улыбаясь, спросила Милдред.

Эстер Дилмейер, продолжая глядеть в сторону, сказала Мейсону:

— Я отвечаю на ваши вопросы, чтобы разобраться во всем.

Милдред Фолкнер нахмурилась.

— Так вы всерьез думаете, что я собиралась вас отравить? — недоуменно спросила она.

— Не хочу никому мешать, но пусть и мне не мешают жить. — Эстер посмотрела ей в глаза. — Я ни на что не намекаю, но почерк там был ваш.

— Боже мой! — воскликнула Милдред. — Я бы никогда не…

— Успокойтесь, — обратился к ней Мейсон. — Мы попробуем отыскать того, кто послал конфеты. А пока продолжим. Мисс Дилмейер, значит, вы получили конфеты, узнали карточку и совсем не удивились, не так ли?

— Ну конечно. Мне мисс Фолкнер показалась такой милой. Она отнеслась ко мне по-человечески, хотя могла бы поступить иначе, если бы была ограниченным человеком.

— Одним словом, ничего плохого не пришло вам в голову, когда вы получили конфеты?

— Нет, нет. Она так мило со мной обошлась. Обещала подыскать мне работу. Я чувствовала себя обязанной ей.

— Давайте теперь подведем итоги. Человек, пославший конфеты, во-первых, хорошо знал «Золотой Рог» и имел возможность бывать во всех кабинетах и помещениях клуба, мог воспользоваться машинкой Линка, открыть ящик его стола, взять оттуда бумагу и клей; во-вторых, знал, как оформляют там посылки, и, наконец, в-третьих, ухитрился достать карточку, которая была в коробке с орхидеями, и переложить ее в коробку конфет, прежде чем передать посыльному. На все это у него было меньше чем тридцать минут. Для этого необходима сноровка, известная ловкость.

— Разве только… — начала Эстер и вдруг остановилась.

— Что «только»? — спросил адвокат.

— Разве только мисс Фолкнер та, кто послал конфеты. У нее могло быть две карточки. Вот и все…

— Тщательно рассмотрев все улики против мисс Фолкнер, я пришел к заключению, что она не могла послать конфеты, даже если бы захотела.

— Почему?

— У нее нет навыка в обращении с шоколадными конфетами, — сказал Мейсон. — Она ни разу не бывала в «Золотом Роге», исключая тот вечер, когда познакомилась там с вами, а значит, я прихожу к выводу, что есть только один человек, который подходит по всем статьям.

— Кто же это? — тихо спросила Эстер Дилмейер.

— Вы, — спокойно ответил Мейсон.

Она привстала со стула.

— Я?! Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что вы единственный человек, который мог послать эти конфеты. Вы подарили их самой себе.