Гастон Леру - Тайна Желтой комнаты

— Нет, нет, — загадочно улыбнулся Рультабиль, — я с самого начала ожидал найти эти отпечатки и просто так вам их не уступлю. Это следы убийцы!

— А другие следы, более грубые?

— И это следы убийцы.

— Значит, их двое?

— Нет. Убийца был один, и сообщника он тоже не имел.

— Неплохо, молодой человек, очень неплохо, — пробормотал Ларсан.

— Посмотрите, — продолжал репортер, указывая на землю, разрыхленную грубыми каблуками, — здесь человек сел и снял свои грубые башмаки, которые он надевал, чтобы ввести следствие в заблуждение. Затем он поднялся уже в своей настоящей обуви и пешком добрался до большой дороги, ведя велосипед рядом. Грубые башмаки преступник, без сомнения, взял с собой, чтобы не оставлять улик.

Рисковать и ехать по этой отвратительной дороге на велосипеде он не мог. Это подтверждают и слабые отпечатки велосипедных шин на тропинке, несмотря на мягкую почву. Если бы человек сидел на велосипеде, то следы на земле были бы значительно глубже. Нет, нет, здесь был только один человек: преступник, шедший пешком!

— Браво, — еще раз произнес Великий Фред, — просто великолепно.

Неожиданно он подошел к нам и остановился перед Робером Дарзаком.

— Будь у нас велосипед, мы бы, подтвердили правильность соображений этого молодого человека. Нет ли в замке велосипеда, сударь?

— Нет, — ответил Дарзак, — свой я отвез в Париж четыре дня тому назад, когда был здесь в последний раз перед преступлением.

— Жаль, — холодно заметил Ларсан и повернулся к Рультабилю, — если так будет продолжаться и дальше, то мы с вами придем к одинаковому выводу, молодой человек. Знаете ли вы уже, как убийца выбрался из Желтой комнаты?

— Да, — ответил мой друг, — кое-что я, пожалуй, предполагаю.

— Я также, — продолжал Ларсан, — и наши мнения должны совпадать. В этом деле просто не может быть двух мнений, и я ожидаю только прибытия моего шефа, чтобы дать следствию необходимые пояснения.

— Должен приехать начальник сыскной полиции?

— Да, после полудня. Судебный следователь решил провести очную ставку всех тех, кто играл или мог играть какую-нибудь роль в этой драме. Это будет весьма интересно. Жаль, что вы не сможете там присутствовать.

— Я буду присутствовать, — заявил Рультабиль.

— В самом деле? Что ж, вы действительно необычный человек… для своего возраста! — заметил Ларсан тоном, не лишенным некоторой иронии, — из вас вышел бы превосходный сыщик, будь вы немного последовательнее и менее склонны полагаться лишь на рассудок. Я уже несколько раз отмечал, господин Рультабиль, что вы чересчур много рассуждаете. Вы просто не допускаете, чтобы наблюдение само вело вас. Что вы скажете по поводу окровавленного платка и отпечатка руки на стене? Вы видели след окровавленной руки? Я видел только платок. Говорите же!

— Мадемуазель Станжерсон ранила убийцу в руку из револьвера, — неуверенно произнес Рультабиль.

— Это чисто умозрительное заключение. Берегитесь, Рультабиль, вы чересчур логичны, и логика сыграет с вами плохую шутку, если вы будете обращаться с ней настолько грубо. С логикой следует обходиться бережно, подходить к ней издалека. Вы правы, когда говорите о револьвере в руках мадемуазель Станжерсон, она, бесспорно, стреляла. Но, предполагая, что ей удалось ранить убийцу в руку, вы ошибаетесь.

— Я уверен в этом! — воскликнул Рультабиль.

— Ошибка наблюдения, — невозмутимо перебил его Фред, — исследование платка, бесчисленное количество маленьких круглых пятен, характер капель, которые я обнаружил на отпечатках шагов, все это доказывает что рана здесь ни при чем. Просто у преступника пошла носом кровь.

Великий Фред был серьезен, а я не мог удержаться от удивленного восклицания. Репортер и полицейский смотрели друг на друга.

— Человек, у которого шла носом кровь, — заключил Фред, — и руку, и платок вытер об стену. Это очень серьезный вопрос, так как человек вовсе не обязательно должен быть ранен в руку, чтобы оказаться преступником.

— Есть нечто более важное, господин Фред, чем насилие над логикой, — серьезно ответил Рультабиль, — это направление ума некоторых полицейских, заставляющее логику подчиняться их представлениям. У вас уже сложилось о преступнике свое мнение, и вам надо, чтобы руки убийцы были в полном порядке, иначе все ваши предположения рассыплются как карточный домик. Эта система очень опасна, господин Фред, вы исходите из своих представлений об убийце, чтобы прийти к доказательствам, которые вам нужны! Это может вас далеко завести, берегитесь ошибки, сударь, она вас уже подстерегает!