Найо Марш - В мишуре и блестках

Порой он намекал на неких людей, эксплуатирующих полковника, поносил жуликоватых торговцев и бессовестных служанок, причем к последним открыто ревновал.

— Ежели хорошенько подумать, он был из породы ревнивцев, — определил мистер Смит и умолк, ожидая отклика.

— Значит, он мог возражать против приемного племянника?

— Против Илли? Ну… придирался к нему, но только по мелочам, дескать, работы задает по дому и опаздывает к обеду. В таком роде.

— Он был нетерпим к нему?

— Не более, чем к любому другому, кто нарушал порядок, — быстро ответил старик. — Он был помешан на порядке, старина Молт. А кроме того, он понимал, что я не потерплю… — Он умолк в нерешительности.

— Не потерпите чего? — подхватил Аллейн.

— …если о мальчике станут говорить плохо, — коротко ответил мистер Смит.

— А как насчет мисс Тоттенхэм? Как она с ее привычками уживалась с чистюлей Молтом?

— Наша раскрасавица? Я рассказываю о том, что было двадцать лет назад. Тогда ей было… сколько?.. три годика. Я не видел ее, но много слышал. Она воспитывалась в чужой семье. Семейка была вся из себя, но чуток поиздержавшаяся и нуждавшаяся в наличных. В смысле манер там все было по высшему разряду. Альф в девчонке души не чаял. Что ж, глядя на то, что получилось, его можно понять. — Мрачная ухмылка тенью пробежала по лицу мистера Смита и исчезла. — Чудо как хороша.

— Молт когда-нибудь высказывался о помолвке?

— Не без того, он ведь тоже живой человек… Или был таковым, бедолага… Он твердо придерживался мнения, что Илли очень, очень повезло, и больше ничего знать не хотел. А все потому, что полковник принимал участие в девчонке, а полковник не мог ошибиться. В этом пункте Альф насмерть стоял. Да и папаша ее вроде бы погиб, спасая полковника. Выходит, она — дочь героя. Так что никуда не денешься.

— А вы одобряете помолвку?

— Она ведь еще официально не объявлена, верно? А как же. Илли знает толк и в вещах, и в людях. С первого взгляда отличит добро от дряни. И пусть она выкамуривает из себя этакую видавшую виды красотку, Илли знает, как с ней управляться, будьте спокойны. А как же, — повторил мистер Смит, с усмешкой разглядывая кончик своей сигары. — Знаю, что болтают о Билл-Тасмане. Потешный. Непонятный. Чудной. Да ведь в бизнесе такая репутация только на руку, больше ходов-выходов имеешь. Но ничего потешного Илли никогда не вытворит ни в работе, ни в удовольствиях, головой ручаюсь. Ей придется стать хорошей девочкой, и будьте уверены, она об этом знает.

Помолчав немного, Аллейн решился:

— Не вижу оснований утаивать от вас следующее. Существует версия, что те розыгрыши, если их можно так назвать, дело рук Молта.

— Не болтайте ерунды, приятель, — вдруг расшумелся старик. — Глупость, да и только. Альф Молт подкладывает мыло в мою ячменную воду? Кто ж такому поверит? Мы с ним были дружбанами, ясно? Ну вот и смекайте.

— Он не любил здешнюю прислугу, правда?

— Правильно, не любил, считал их отребьем. А кто они есть-то на самом деле? Но это еще не значит, что он захочет им напакостить, подсовывая дурацкие записки и творя прочие гадости. Альф Молт! Да ради бога!

— Возможно, вы не слышали о Других инцидентах, — сказал Аллейн. — Например, о ловушке в духе Мервина, расставленной для моей жены.

— Ага! Я так и знал, что тут дело нечисто.

— Правда? Сегодня вечером произошел более отвратительный случай. После того как Найджел совершил вечерний обход гостевых комнат и прежде чем полковник Форестер лег спать, кто-то заклинил окно в его комнате. Попытка открыть его окончилась приступом.

— Ну и дела! Бедный полковник. Еще один припадок! И это тоже сделал Альф Молт, да?

— А кто же по-вашему?

— Найджел. Элементарно.

— Нет, мистер Смит, не Найджел. Он закрывал окно в моем присутствии, а потом ринулся вниз, громко горюя о себе, грешном.

— Значит, вернулся.

— Не думаю. Временной промежуток был слишком короток. Конечно, мы постараемся выяснить, кто тогда находился в той части дома. И мы надеемся…

— …на помощь полицейским в расследовании, — ехидным тоном закончил мистер Смит.

— Именно.

— На меня нечего надеяться. Я был с Илли в библиотеке.

— Весь вечер?

— Весь вечер.

— Ясно.

— Послушайте! Эти безмозглые записки, мыло, ловушки, сколько всего наворочено! И никто ничего не приметил, все шито-крыто, верно? И кто же тогда проказничает? Тот, кто живет в доме и имеет возможность шнырять незаметно туда-сюда. Забудьте про клин. Наверное, это другой случай. Но про остальное ясно и ежу!