Найо Марш - В мишуре и блестках

И вот из-за елки появился Великий Друид, волоча золотистые санки.

«Пусть Хилари свалил в одну кучу христиан и язычников, пусть нафантазировал бог знает что, — подумала Трой, — но смотрится прекрасно».

Костюм Друида, просторный, с широкими рукавами, был сделан из жесткой золотой парчи. Длинные золотистые волосы обрамляли лицо, а такого же цвета борода веером лежала на груди. Величественная корона из омелы затеняла глаза, в темноте сверкали лишь блестки на веках и вокруг глаз. Друид вовсе не выглядел комично, но немного странно, напоминая одновременно короля Лира и божество из сказок Оле-Лукойе. Под пенье труб и рожков он трижды обошел вокруг елки. Затем отпустил золотистые веревки саней, помахал руками, жестами приглашая к веселью, и закончил глубоким поклоном.

К несчастью, он забыл снять перчатки, толстые вязаные перчатки весьма прозаического вида.

— Род! Перчатки. Я сказала…

Но он уже исчез. Вернулся туда, откуда пришел, — в ночь. Опять в гостиную ворвался зимний ветер, хлопнула застекленная дверь, звон бубенцов постепенно стих.

Друид исчез.

В гостиной началось праздничное столпотворение. Хилари и Трой, взяв на себя роль патрульной службы, удерживали веселье детей в разумных границах. Фамилии маленьких гостей золотыми буквами горели на коробках. Дети, разбившись на группки, отыскивали свои подарки, проворно распаковывали и оглашали комнату радостными воплями.

Мервин сторожил елку с огнетушителем наготове и не спускал глаз со свечей. Хилари сделал знак Найджелу, и тот зажег лампы над столиком у стены, где были разложены подарки для взрослых. Трой оказалась рядом с миссис Форестер.

— Он был великолепен, — прокричала Трой. — Правда великолепен.

— Забыл о перчатках. Я так и знала.

— Пустяки. Никто и не заметил.

— Для Рода это не пустяк, — сказала миссис Форестер и добавила через секунду: — Пойду посмотрю, как он. — По крайней мере, так Трой послышалось. Шум стоял невообразимый, даже хорошо поставленный голос миссис Форестер терялся в нем.

Взрослые приглашенные и слуги разглядывали свои подарки. Найджел начал обносить гостей коктейлями с шампанским. Коктейль показался Трой необычно крепким.

Сквозь толпу к ним пробиралась Крессида. По просьбе Хилари девушка облачилась в тот же наряд, что и накануне, — отливавший золотом брючный костюм, так удачно сочетавшийся с общей цветовой гаммой. Крессида подняла руку и помахала поверх голов миссис Форестер. Невеста Хилари выглядела чуть менее апатичной, чем всегда, в Трой шевельнулось любопытство, и она стала наблюдать за будущими родственницами. Крессида наклонила голову, прядь густых светлых волос упала на лицо и скрыла его от Трой, но миссис Форестер было хорошо видно, на нее падал свет от настенной лампы. Трой увидела, как полковница нахмурилась, поджала губы, а затем устремилась к дверям, бесцеремонно прокладывая себе путь в толпе.

Крессида подошла к Трой.

— Ну как он выступил? — спросила она. — Мне было плохо видно сзади.

— Он был великолепен.

— Отлично. Но вы, конечно, вычислили его?

— Что?

— Вычислили его? Я сказала… Ужас! — воскликнула Крессида. — Заговорила совсем как тетя Трах. Вы поняли, да?

— Поняла? Что?

— Что это был он.

— Кто?

— Молт.

— Молт?

— Только не говорите мне, — орала Крессида, — что вы ничего не заметили! Ведь вы такая умная и все такое!

— Да о чем вы?

— Это был не… — Конец фразы потонул во взрыве смеха стоявших рядом гостей, но Крессида приблизила свое очаровательное личико к лицу Трой и прокричала: — Это был Молт! Друидом был Молт!

— Молт!

— С дядей Прыгом случился приступ. Молт сыграл за него.

— Боже правый! С ним все в порядке?

— С кем?

— С дядей… с полковником Форестером?

— Я его не видела. Тетя Тру пошла наверх. По крайней мере, я так думаю. Похоже, он опять перепсиховал.

— О! — крикнула Трой. — Мне очень жаль.

— Конечно! — вопила Крессида. — Но с ним такое часто бывает, понимаете?

Перед ними возник Найджел с коктейлями.

— Допивайте, — сказала Крессида, — и возьмите второй, составьте мне компанию. Мне необходимо выпить. Пожалуйста.

— Ладно. Только, мне кажется, в них многовато бренди.

— Оно и к лучшему.

Сквозь толпу к ним пробрался Хилари, чтобы поблагодарить Трой за подарок — акварель, которую та написала, глядя из окна своей спальни: вспаханное поле и пугало. Видно было, что Хилари страшно доволен, но из благодарностей, обрушившихся на нее, художница не уловила ни слова. Она лишь смотрела, как быстро шевелятся губы Хилари и вздрагивают приподнятые уголки рта («Как у верблюда», — подумала Трой).