Найо Марш - В мишуре и блестках

Хилари разразился примирительной речью. Говорил он мягко, тщательно подбирая слова и обходя острые моменты. Конечно, случилась отвратительная, глупая вещь, но Крессиде вовсе не стоит беспокоиться. Она должна выкинуть эту записку из головы, и все.

— Смотри, — воскликнул Хилари. — Прочь, вылетай в трубу, маленький уродец! — И он бросил бумажку в огонь. Она почернела, нелепая надпись начала бледнеть, на мгновение огромные буквы стали еще четче и даже как будто больше, и тут же бумага обратилась в прах и смешалась с пеплом. — Прочь! Прочь! Прочь! — как дикарь распевал Хилари, размахивая руками.

— Не надо было этого делать, — упрекнула Крессида. — Понимаешь, мы должны были сохранить ее.

— Точно, — подхватил мистер Смит. — Там отпечатки пальцев.

Знакомый термин заставил Трой вздрогнуть. Мистер Смит усмехнулся, глядя на нее.

— Правильно я выразился? — спросил он. — То, что ваш благоверный называет стандартной процедурой. Отпечатки пальцев. Надо было сохранить ее, Илли!

— Надеюсь, дядя Берт, мне будет позволено уладить этот нелепый и незначительный инцидент так, как я считаю нужным.

— Молчу, молчу, молчу.

— Крессида, дорогая, я совершенно уверен, что просто-напросто какой-то идиот решил тебя разыграть. Терпеть не могу розыгрыши! — торопливо продолжал Хилари, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Он обернулся к Трой. — А вы?

— Когда они такие несмешные. Если это, конечно, розыгрыш.

— Чему я ни секунды не верю, — встряла Крессида. — Ничего себе шуточки! Да это намеренное оскорбление. Или того хуже. Разве не так? — воззвала она к миссис Форестер.

— У меня нет ни малейшего представления о том, что бы это могло быть. А ты что скажешь, Род? Я говорю…

Она резко умолкла. Ее муж находился в дальнем конце комнаты и в данный момент мерил шагами расстояние от застекленной двери до елки.

— Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… Ровно пятнадцать шагов, — объявил он. — Мне придется сделать пятнадцать шагов. А кто закроет за мной дверь? Тут важна каждая мелочь.

— Честное слово, Хилли, милый, понимаешь, нельзя просто плюнуть и забыть, словно это ерунда какая-то. Ты же сам говорил, что Найджел всегда называл свою жертву «порочной женщиной». Козе понятно, что он заимел на меня зуб, и мне страшно. Понимаешь, страшно.

— Но тебе нечего бояться, — возразил Хилари. — Обещаю тебе, детка, ничего страшного с тобой не случится. Нынешние обстоятельства совершенно иные…

— Надеюсь, учитывая, что та была шлюхой.

— …и конечно, я выясню, кто за этим стоит. Полная нелепица. Я ткну носом…

— Никого и ни во что носом тебе не ткнуть. Ты сжег записку.

— Найджел полностью выздоровел.

— Эй, — вмешался мистер Смит. — А что, если кто-нибудь из них хочет его уесть? Лишить хозяйского доверия? Подставить? По злобе?

— Но они отлично ладят друг с другом.

— Но не с полковничьим парнем. Только не с Молтом. Бьюсь об заклад, там любовью и не пахнет. Видел я, как они смотрят на него. А он на них.

— Чушь, Смит, — постановила миссис Форестер. — Сами не знаете, что говорите. Молт служит у нас уже двадцать лет.

— Ну и что с того?

— О боже! — громко воскликнула Крессида и упала в кресло.

— …и кто будет читать имена по списку? — размышлял полковник. — Я не могу надеть очки. В них я буду выглядеть глупо.

— Род!

— Что, Тру?

— Подойди сюда. Я сказала, подойди сюда.

— Зачем? Я обдумываю детали.

— Ты можешь переволноваться. Подойди сюда. Речь идет о Молте. Я сказала…

— Ты перебила ход моих мыслей, Тру, — почти сердито попенял жене полковник. — Что такое с Молтом?

И словно в пьесе с хорошо просчитанными неожиданностями, за дверью послышался шорох, затем дверь отворилась и в комнату вошел Молт собственной персоной, неся в руках поднос.

— Прошу прощения, сэр, — обратился он к Хилари, — но я подумал, что, может быть, дело срочное, сэр. Касается полковника, сэр.

— О чем вы, Молт? — раздраженным тоном спросил полковник.

Молт с подносом в руках двинулся к своему хозяину. На подносе лежал конверт, на котором печатными буквами было выведено: ПОЛКОВНИКУ ФОРЕСТЕРУ.

— Я нашел его на полу в вашей комнате, сэр. У двери, сэр. Я подумал, может быть, что-то срочное, — повторил Молт.

Полковник Форестер развернул послание — и сцена повторилась: полковник, как и его племянник совсем недавно, замер. Несколько секунд он стоял неподвижно, с ничего не выражающим лицом. Затем заметно порозовел и обратился к Хилари: