Эрл Гарднер - Содержанки по своей воле не уходят

Я знал, что поступаю, как настоящий простофиля. Я понимал, что полиция более всего хотела, чтобы я сбежал из отеля. Однако у меня не было альтернативы, если я собирался воспользоваться хотя бы малейшим шансом для того, чтобы вернуть те пятьдесят тысяч, которые ускользнули из моих рук.

Я обвязал веревкой последнюю ступеньку лестницы, затянул тугой узел и спрыгнул на землю. Освободившись от тяжести моего веса, последняя секция лестницы под действием пружины плавно поднялась вверх на свое прежнее место на высоту примерно четырех метров.

Веревка оказалась коротковатой, но в прыжке я бы смог ухватиться за ее конец.

Я обошел тыльную часть здания отеля и вышел в переулок. Пройдя по нему почти два квартала, я вышел на улицу, которая вела к берегу океана. Только через пятнадцать минут мне удалось поймать случайно проходившее мимо меня такси.

Я попросил водителя отвезти меня в город, сказав ему, что, поскольку не запомнил названия нужной мне улицы, я подскажу ему, куда надо ехать, ориентируясь на свою зрительную память.

На полпути к центру города я попросил таксиста остановиться у будки телефона-автомата. Из нее я позвонил в квартиру Эрнестин.

Мне ответил женский голос.

— Эрнестин? — спросил я.

— Одну минутку. Я позову ее.

Я решил, что это была или Бернис или женщина-полицейский, которой было поручено оставаться с Эрнестин.

Вскоре послышался голос Эрнестин, звучавший несколько осторожно. Она спросила:

— Алло?

— Эрнестин, не называй меня по имени, — предупредил я ее, — ты одна?

— Нет.

— Я знаю, что в квартире Бернис. А полицейский тоже там?

— Нет, в квартире только Бернис и я.

— Это — Дональд, — сказал я, — мне надо увидеться с тобой.

— Дональд! — воскликнула она. — О, Дональд, я так хочу видеть тебя! Ты можешь подойти сюда?

— Я еду к тебе, — ответил я.

— О, Дональд, я должна так много сказать тебе. О, это был такой потрясающий день! Просто замечательный, замечательный…

— Стоп! — перебил я ее. — Я не знаю, прослушивается ли твой телефон. Если да, то ты не увидишь меня, поскольку они сразу же арестуют меня, как только я выйду из такси у твоего дома. Если же я доберусь до твоей квартиры, то, вероятно, со мной будет все в порядке. Будь готова к тому, чтобы сразу открыть дверь, когда я постучу. Если это возможно, то мне хотелось бы поговорить не только с тобой, но и с Бернис.

— О, Бернис сама ужасно возбуждена. Она…

— Помолчи! — приказал я ей, — пока я не доберусь до тебя.

Я повесил на место телефонную трубку, вернулся к такси и сделал вид, что не совсем уверен, как добраться до нужного мне места.

— Это многоквартирный дом, где-то в центре города, — пояснил я, — мы подъедем в тот район и там немного прокатимся по улицам, пока я не увижу тот дом. Я узнаю его, когда увижу. Я был там пару раз, но не запомнил точного адреса.

Водитель такси был на редкость услужлив. Он был также чрезмерно любознателен. Если ему не было знакомо какое-либо место в этом районе, то он настойчиво добивался от меня, чтобы я немедленно описал ему это место в подробностях.

Я посылал его то на одну улицу, то на другую, а затем обратно, пока, наконец, не сказал неожиданно:

— А вот и это место. Вот тот многоквартирный дом.

Таксист подвел машину к дому и внимательно осмотрел его. Я расплатился, вышел из машины и вошел в здание.

Я не сомневался, что Эрнестин сидит у двери, держась одной рукой за дверную ручку. Едва я успел слегка прикоснуться кончиками пальцев к двери, как она распахнулась. Я вошел в квартиру.

— О, Дональд! — воскликнула она. — Я так возбуждена! Дональд, это — Бернис. Ты знаешь о ней все.

Бернис оказалась шикарной красоткой, брюнеткой с большими ясными глазами и с пышными соблазнительными формами. Она, несомненно, прекрасно знала, как использовать эти глаза, чтобы покорить мужчину, а также знала, как в лучшем свете продемонстрировать свои ножки в нейлоновых чулках.

— Хорошо, — обратился я к Эрнестин, — как сегодня развивались события?

— Дональд, Бернис поможет нам, — ответила Эрнестин.

Я взглянул на Бернис.

Бернис пару раз манерно взмахнула ресницами и улыбнулась. Это была трепетная, полная томления улыбка.

Было совершенно ясно, что при изобилии поклонников Бернис не нуждалась в том, чтобы обедать дома, если, конечно, она сама этого не хотела.

— Эрнестин, ты по-прежнему готова помогать мне? — спросил я.

— Во всем, — подтвердила она, — только…

— Только что? — перебил я ее.