— Да нет.
— Она не говорила вам, что у нее какие-то неприятности?
— Нет.
— Не намекала, что кто-то оказывает на нее давление?
— Нет.
— Рентон — это ее девичья фамилия, которой она подписывает свои картины. На самом же деле у нее другая фамилия, ведь она была замужем, не так ли?
— Да, верно.
— Лет семь назад она вышла замуж за некоего Роберта Хелфорда?
— Да.
— Где были вы, когда умер ее муж?
— В Китае.
— Вы были знакомы с ней до ее замужества?
— Нет. Я познакомился с ней позже.
— Через Хелфорда?
— Да.
— Насколько я понимаю, Хелфорд был вашим близким другом. После того как он женился, вы, естественно, неоднократно посещали его дом, где и познакомились с его женой. Верно?
— Верно.
— Как скоро после женитьбы Хелфорда вы отправились в Китай?
— Приблизительно месяца через полтора.
— Ваш отъезд был довольно внезапным?
— Да.
— Не могли бы вы точно назвать время, когда вы ушли сегодня ночью от мисс Рентон?
— Нет.
— Хотя бы приблизительно?
— Ну если только совсем приблизительно. В конце концов, когда речь идет о женщине, никому не подотчетной в своих поступках, рискуешь допустить бестактность.
— Совершенно с вами согласен, — сказал Диксон. — Однако в моей практике бывали случаи, когда, мистер Клейн, мужчины все-таки считали возможным абсолютно точно обозначить время своего ухода.
— Да, да… — пробормотал Клейн. Казалось, последняя фраза прокурора крайне удивила его.
— Вероятно, это было после часа, — подсказал Диксон.
— Да, вероятно, это было именно так, — согласился Клейн, всем своим видом стараясь показать, как он рад, что хоть в чем-то может согласиться с собеседником.
— Но двух еще не было?
Клейн надул щеки и задумчиво произнес:
Так трудно быть точным в таком деле, мистер Диксон!
— Может статься, что вы ошибаетесь на целый час, — в голосе прокурора прозвучала какая-то зловещая нотка, — мне же нужна максимальная точность. Я считаю, что вправе получить от вас ответ на этот вопрос, более того, я обязан предупредить вас, что от вашего ответа многое зависит, в том числе и для вас.
— И все же я вряд ли могу быть более точным, — сказал Клейн.
— Но это было до трех часов ночи? — продолжал настаивать Диксон.
— Да, пожалуй, вы правы. Действительно, скорее всего это было где-то между часом и двумя.
Прокурор с облегчением вздохнул.
— Вы знакомы с Джорджем Леверингом? — спросил он.
— Да.
— Вы хорошо его знаете?
— Знаю, что он женился на одной из сестер Рентон, на той, что потом умерла.
— Ну а еще что-нибудь?
— Пожалуй, нет. Человек этот для меня особого интереса не представляет.
— Для вас, может, и не представляет, а вот для меня… — Паркер Диксон скептически усмехнулся. — Так, может, все-таки что-нибудь скажете о нем?
— Нет. Думаю, что нет.
— Верно ли, что Синтия Рентон, сестра Альмы, никак не связана с ним, но что на Альму она оказывает давление и выкачивает из нее «существенные вспомоществования»?
— К сожалению, — с достоинством произнес Терри, — мисс Рентон не посвящает меня в свои финансовые дела; как ни странно, она предпочитает вести их исключительно самостоятельно.
— Ладно, ладно, мистер Клейн, — холодно бросил прокурор, — я что-то не вижу оснований для сарказма.
Терри не произнес ни слова. Его молчание, однако, красноречивей всяких слов свидетельствовало о том, что он так не считает.
Прокурор как бы невзначай потянулся к перламутровой кнопке на краю стола и едва заметным движением нажал на нее. Его взгляд по-прежнему был направлен на Клейна. Терри смотрел прокурору прямо в глаза, и все же это почти неуловимое движение Диксона не ускользнуло от него: краешком глаза он заметил, что Диксон четыре раза нажал на кнопку и словно подал кому-то сигнал — два длинных и два коротких звонка.
Прокурор выдвинул ящик письменного стола, в котором лежал отчет, и, бросив туда платочек, задвинул ящик обратно.
— Что ж, я думал, вы проявите больше желания к сотрудничеству, — сказал он.
— Я отвечаю на все ваши вопросы, — возразил Клейн. — Сотрудничество предполагает некую определенную общую цель.
Прокурор чуть замешкался, но спустя мгновение перешел в решительное наступление.
— Вы знаете Джекоба Мандру, посредника в делах, связанных с поручительством? — сухим официальным тоном спросил он.
— Да, знаю.
— Вы знали его еще до своего отъезда в Китай?
Терри постарался использовать этот сухой формальный тон как своего рода барьер, через который прокурор, будучи лицом официальным, прорваться не сможет.
Читать дальше