Эрл Гарднер - Счет девять

Почему меня так интересует преступный мир? Потому что я пишу детективные романы? Или наоборот — я начал писать детективы из-за того что интересуюсь жизнью преступного мира? Ответить на этот вопрос так же трудно, как решить проблему яйца и курицы. Знаю только, что преступление, розыск преступника и его наказание — постоянно в центре моего внимания.

Большинство граждан совершенно равнодушны к этой стороне жизни — и напрасно. Нравится нам это или нет — многие тюрьмы вместо того чтобы исправлять преступников, весьма успешно превращают человека, поддавшегося слабости, в озлобленного, озлобленного — в порочного, а порочного — в убийцу. Некоторые выходят из заключения настолько сломленными, что не могут жить в ладу ни с обществом, ни с самими собой. Они становятся рецидивистами. Конечно, не все.

Как показывает статистика, около 18 процентов заключенных освобождаются раз и навсегда и только 2 процента умирают в тюрьме. Надо ли доказывать, как важно для всех нас уменьшить процент тех, кто остался врагом общества и отравляет жизнь его гражданам?

Кем станет заключенный после освобождения — зависит от того, что общество делало для него, пока она был в заключении. Уделяя больше внимания пенологии — науке, изучающей все, что касается мест заключения, — чаще прислушиваясь к профессиональным пенологам, пытающимся определить, какие факторы способствуют исправлению заключенного и какие разрушают его характер, общество могло бы более эффективно бороться с преступностью.

Мой друг Дуглас К. Ригг, начальник тюрьмы штата Миннесота в Стилуотере, — один из наиболее дальновидных и современно мыслящих пенологов. Он занимается исследованием важнейшей проблемы: как и почему меняется характер заключенного. Во время нашей последней встречи Ригг мрачно сказал: «Если жестокость по отношению к этим людям пойдет им на пользу — я буду жестоким. Если наказание остановит преступника — я за него. Если я, наказывая, смогу изменить человека к лучшему — я буду его наказывать. Беда в том, что проблема не так уж проста. Слишком много усложняющих факторов, а готовых рецептов нет. Можно по-разному воздействовать на заключенного: в одном случае это приведет к его исправлению, в другом — озлобит. Каждый из них — неповторимая личность, со своими индивидуальными и социальными особенностями, к каждому нужен особый подход, а чтобы найти его, нужно как следует узнать человека. Мне хотелось бы, чтобы общественность проявила побольше интереса к пенологии; уверен: этот интерес принесет большие дивиденды».

Тридцать первого августа 1957 года в газете «Сэтеди ивнинг пост» была напечатана глубокая, острая статья Дугласа Ригга. Эта статья у многих вызвала раздражение.

Ригг написал ее не ради гонорара; его цель — привлечь внимание общественности к проблемам пенологии, решение которых не терпит отлагательства.

Нам нужны люди, подобные Дугласу Риггу. Он прочен как скала и тверд как сталь; его суждения основаны на здравом смысле и проверены практикой. У него нет иллюзий, но он истинный гуманист. Я надеюсь, что подобных людей скоро станет намного больше.

Итак, я посвящаю эту книгу моему другу Дугласу К. Риггу.

Эрл Стэнли Гарднер

Не успел я войти в приемную, как меня ослепила фотовспышка. Берта Кул, дама весьма внушительных размеров, с глупой улыбкой смотревшая в объектив фотоаппарата, сердито обернулась ко мне, затем спросила фотографа:

— Я все испортила?

— Боюсь, что да, — вежливо ответил фотограф. — Когда дверь отворилась, луч моей лампы-вспышки отразился обратно в камеру.

Берта пояснила фотографу:

— Это мой компаньон. — Затем, видя мое замешательство, добавила уже для меня: — Не волнуйся, Дональд, я организовала это для рекламы.

Она повернулась было к фотографу, но тут ее внимание привлекла девушка-архивариус, сидевшая на углу стола, задрав юбку выше колен и оттянув носки так, чтобы ее скрещенные ножки выглядели еще пикантнее.

— Какого черта вы выставили свой нейлон перед фотокамерой?! — злобно спросила Берта.

Девушка беспомощно взглянула на фотографа.

— Она выполняет указания, — сказал тот.

— Чьи?

— Мои.

— Все указания здесь даю только я, — отпарировала Берта. — Всю жизнь мечтала, чтобы у меня по всей конторе расселись потаскушки! Скинь свой зад со стола!

Встань там, возле шкафа с делами, если хочешь! Нечего восседать здесь, выставив свои ходули!