Эрл Гарднер - Дело небрежной нимфы

— Ну, конечно, отличаются, — раздраженно проговорил шериф. — Сумочка ведь мешает…

— Совершенно верно! — воскликнул Мейсон. — Именно поэтому я и попросил вас расписаться на двух листах. Подписи на пакетах четкие и правильные, а это значит, что их ставили на пустом пакете. И кроме того, шериф, не забывайте, что сумочка была промокшей и она наверняка бы промочила пакет. Так что чернила на нем должны были расплыться. Но этого не произошло. Как вы все это объясните суду?

— Разумеется, я все объясню, — ответил шериф. — Мы не могли поставить подписи на пакете с сумочкой. Мы расписались на нем до того, как поместили туда сумочку.

— Ага, — сказал Мейсон. — Значит, вы и другие джентльмены подписывали пустой пакет, так?

— Я этого не говорил. Я сказал, что мы расписались на пакете, прежде чем поместить туда сумочку.

— Ну хорошо, — согласился Мейсон. — А как же получилось, что мокрая сумочка не оставила никаких следов на пакете?

— Я э-э… могу сказать…

Шериф с беспокойством взглянул на Глостера, потер рукой подбородок.

— Я жду ответа, — настаивал Мейсон.

— Ну, само собой разумеется, — сказал шериф, — нельзя было засовывать мокрую сумочку в бумажный пакет. Это было бы глупо.

— И что вы сделали?

— Я… э-э… Когда ее достали, я сказал, что мы могли бы подписать пакеты, а я потом положил бы туда сумочку и ее содержимое. Но я, естественно, не мог положить в пакет мокрую сумочку. Поэтому подождал, пока она высохнет.

— И сколько вы ждали, шериф? — спросил Мейсон.

— Ну, я не знаю. Мне доверили положить ее в пакет, а его опечатать, и я взял на себя эту ответственность.

— Одним словом, — сказал Мейсон, — все эти подписи говорят лишь о том, что люди, находившиеся вместе с вами, расписались на пустых пакетах и оставили сумочку у вас в надежде, что вы положите ее с содержимым в пакеты и опечатаете их сами на другой день.

— Не в другой день, а просто позднее.

— Другими словами, — пояснил Мейсон, — вам отдали пустые подписанные пакеты, а их содержимое вы вложили гораздо позже.

— Не гораздо позже, а вскоре.

— Но вы же сами сказали, что положили сумочку в пакет после того, как она высохла.

— Сумочка находилась у меня, и с ее содержимым ничего не случилось.

— А где вы сушили ее?

— В своем кабинете.

— И сколько она сохла?!

— Не знаю, я не засекал время.

— Значит, могло пройти два дня, прежде чем вы положили все в пакеты?

— Я уже ответил, что не хожу с секундомером.

— Итак, ваша честь, — проговорил Мейсон. — Нельзя с уверенностью утверждать, что эту газетную вырезку не положили в сумочку в то время, пока она сохла. Суд увидит, что вырезка не подвергалась воздействию воды.

— Вырезка была в коробочке, — сказал шериф. — В маленькой коробочке, похожей на пудреницу.

— Я не думаю, что суд пытались ввести в заблуждение, — после некоторой паузы произнес судья Гарей, — и все же это дело с подписями на пустых пакетах, шериф, не проясняет сути. Суд не готов сейчас принять окончательное решение о приобщении сумочки в качестве вещественного доказательства, по мы обсудим этот вопрос.

— У меня есть еще несколько вопросов к свидетелю, — сказал Глостер.

— Спрашивайте, — сказал судья Гарей, — а то пора прекращать заседание.

— А что еще вы делали на яхте обвиняемой, шериф?

— Я ее осматривал.

— И что вы нашли?

— Я нашел мокрую юбку. А впереди, на уровне правого колена, было небольшое розоватое пятно.

— И что вы предприняли?

— Я отдал его в лабораторию, чтобы проверить, не кровь ли это.

— А теперь, ваша честь, можно и закончить заседание, — сказал Глостер, улыбаясь.

— Итак, — произнес судья Гарей, — суд прерывает заседание. Оно возобновится завтра в десять часов утра.

Дороти Феннер огляделась, ища глазами смотрительницу.

— Минуточку, — ответил Мейсон. — Я хочу задать вам один вопрос… Дороти, посмотрите на меня…

Она медлила, потом губы у нее дрогнули.

— Только не плакать! — приказал Мейсон. — Что за глупости! Вокруг люди. Скажите, вы ходили туда? Ходили?

Она опустила глаза.

Он достал из портфеля письмо:

— Делайте вид, будто его читаете. А теперь ответьте, вы ходили туда?

— Да, — ответила она почти шепотом. — Я сделала, как он просил. Ворота были открыты. Когда я вошла в кабинет, он лежал на полу в луже крови.

Я опустилась на колени. Он был мертв. И тут я услышала, как сзади кто-то закричал. Не оглядываясь, я бросилась к окну, выскочила на улицу и побежала к причалу.