Эрл Гарднер - Дело об удачливом проигравшем

— Он сказал вам что-нибудь о том, что пуля находится в голове?

— Он считал, что пуля прошла насквозь и осталась где-то в гараже.

— Продолжайте.

— Обвиняемый попросил меня взять все в свои руки. Я ответил, что, в общем-то, уже больше ничего придумать нельзя. Я чувствовал, что лучше всего отправиться назад на шоссе, найти труп и сообщить в полицию, заявив, что он действовал в целях самообороны, опасаясь за свою жизнь, что тот мужчина первым напал на него.

— И что было сделано?

— Я велел обвиняемому оставаться в доме и сказал, что отправляюсь на поиски трупа. Балфур точно описал, где он его оставил.

— И что произошло?

— Я понял, что опоздал. Когда я появился на месте, там уже стояла патрульная машина. Я решил, что при сложившихся обстоятельствах я не хочу брать на себя ответственность и сообщать в полицию. Я подумал, что лучше подождать и тщательно все продумать.

— Обсудить ситуацию с вашими начальниками?

— Ну, я хотел, чтобы у меня было время все обдумать.

— Вы понимаете, что вам следовало сообщить в полицию?

— Да, сэр.

— Но вы этого не сделали?

— Нет, сэр.

— Почему?

— Мне платят за то, чтобы я следил, чтобы все сложные вопросы решались максимально безболезненно, мне не хотелось создавать вокруг дела ненужный ажиотаж и вообще привлекать к нему внимание. Я планировал встретиться с одним своим приятелем-полицейским и выяснить, нельзя ли уладить дело таким образом, чтобы избежать лишней рекламы. Я точно знал, что если подойду к тем полицейским, что стояли рядом с трупом, дело получит огласку, обвиняемого сразу же возьмут под стражу и отправят в тюрьму и… ну, в общем, я понимал, что это не лучший способ для уполномоченного по улаживанию конфликтов.

— Что вы сделали в конце концов?

— Я вернулся в дом Балфуров, помог Теду Балфуру раздеться и натянуть пижаму. Он снова захотел выпить и я не стал его останавливать. Фактически, я решил, что ему лучше принять еще, чтобы он, может быть, забыл о происшедшем.

— А затем?

— Я забрал у него бумаги, которые он вынул из карманов убитого, и отправился к себе домой.

— А дальше?

— На следующее утро я проснулся довольно поздно. Когда я, наконец, встал, то выяснил, что полиция уже допрашивала обвиняемого, откуда-то они узнали, что именно его машина замешана в дело. Его собирались судить за непредумышленное убийство — наезд на пешехода.

— И что вы сделали?

— Ничего.

Фаррис, словно режиссер телевизионной программы, который закончил ее с точностью до одной секунды, взглянул на часы и обратился к судье Кадвеллу:

— Ваша Честь, подошло время дневного перерыва. В настоящий момент я думаю, что закончил допрос выставленного обвинением свидетеля, но считаю, что лучше объявить перерыв именно сейчас, потому что мне хотелось бы проанализировать ответы мистера Болеса и поразмыслить, не упустил ли я чего-нибудь и, возможно, задать ему потом еще несколько вопросов.

— Минутку, — сказал судья Кадвелл. — У Суда имеется один вопрос к свидетелю перед тем, как мы объявим перерыв. Мистер Болес, вы заявили, что забрали бумаги у обвиняемого, не так ли?

— Да, сэр.

— Что вы с ними сделали?

— Держал у себя какое-то время.

— Где они находятся в настоящий момент?

— Насколько мне известно, у мистера Перри Мейсона.

— Что? — воскликнул судья Кадвелл, привстав со своего места.

— Да, Ваша Честь.

— Вы передали их Перри Мейсону?

— Да, сэр.

— Мистер Мейсон связывался с окружной прокуратурой насчет этих бумаг? — обратился судья Кадвелл к Роджеру Фаррису.

— Нет, Ваша Честь.

— Когда вы передали эти бумаги мистеру Мейсону? — снова повернулся судья Кадвелл к Болесу.

— Точную дату я назвать не могу, но после того, как он включился в дело, то есть взял на себя защиту Теда Балфура. Во время первой части дела обвиняемого представлял Мортимер Дин Хоуланд.

— Мистеру Хоуланду вы ничего не рассказали об этих бумагах?

— Нет, сэр.

— Вы кому-нибудь еще говорили об этих бумагах, кроме мистера Мейсона?

— Нет, сэр.

— И вы передали их мистеру Мейсону?

— Да, сэр.

— Мистер Мейсон! — повернулся судья Кадвелл к адвокату защиты.

— Да, Ваша Честь?

— Суд… — судья Кадвелл внезапно замолчал. — Объявляется обеденный перерыв. Сразу же после того, как присяжные покинут свои места, я прошу представителей обеих сторон подойти ко мне. Суд обращает внимание присяжных на то, что они не должны формировать или выражать никаких мнений о деле, пока им, наконец, не будет предоставлена возможность принять решение. Присяжные не имеют права обсуждать дело между собой и позволять кому бы то ни было обсуждать его в своем присутствии. Объявляется перерыв до двух часов. Мистер Мейсон и мистер Фаррис, пожалуйста, пройдите вперед.