Эрл Гарднер - Дело одноглазой свидетельницы

Мейсон подошел к нему и, ткнув ему в бок носком ботинка, сказал:

— Не перебивайте даму, Карлин. Я из вас душу вытрясу, если вы будете невежливы. Продолжайте, Селинда.

— Старый способ шантажа на новый лад, — повторила девушка. — Карлин привозил откуда-то незаконнорожденных детей. Откуда он их брал, я не знаю, наверное, имел хорошую агентуру. Дождавшись, когда приемные родители привяжутся к ребенку, он устраивал так, чтобы до них дошел слух, якобы настоящая мать ребенка работает в «Золотом гусе». А дальше все шло как по маслу. Когда люди усыновляют чужого ребенка и привязываются к нему, им хочется взглянуть на мать, особенно если они считают, что могут сделать это незаметно. И вот они приходят в «Золотой гусь», а тем временем Карлин договаривается с Питером. Питер, проходя между столиками, незаметно делает знак, и после этого к столу подходит Элен Хемптон, предлагая сигары и сигареты. Потом она вдруг начинает плакать и, рыдая, выкладывает всю историю о том, как у нее был ребенок, которого украли, и что она японка.

— А в ней и правда есть японская кровь?

— Еще чего! Она такая же японка, как и вы, но скулы у нее высокие, темные глаза, ну а остальное — это просто грим. Поглядеть на нее внимательно при ярком свете, сразу видно, что она очень ловко и умело сделала себе раскосые глаза.

— И что же потом? — спросил Мейсон.

— А потом эти простаки решают, что усыновили его незаконно, и тогда из них уже нетрудно выкачивать деньги.

— А не случается ли так, что приемные родители отказываются от ребенка, узнав о его происхождении?

— Был лишь один случай. Понимаете, все это очень тщательно продумано, приемным родителям говорят, что у ребенка только небольшая примесь японской крови. Он на японца вовсе не похож. И если никому не говорить, никто бы не узнал. Вот они и боятся, что, если дело дойдет до суда, жизнь ребенка будет навечно испорчена. Они боятся, что Элен на суде сообщит о происхождении ребенка, и когда он вырастет, это может помешать мальчику жениться, а девочке выйти замуж, ведь не каждый захочет породниться с азиатом.

— Значит, все они платили деньги?

— Конечно. Большие деньги. Но особенно много они стали загребать после того, как допустили одну промашку.

— И что же это за промашка?

— Не на того напоролись. Четыре года назад Карлин попытался сыграть этот номер с Фарго.

— С Фарго?

— Да. Ведь у них приемный сын. Три года тому назад они попробовали шантажировать Артмана, но не тут-то было. Фарго не сообщил в полицию, но заставил Карлина взять его в долю, и с тех пор они работали вместе. Фарго, представляясь частным детективом, начинал рыскать в окрестностях, расспрашивая соседей об усыновленном ребенке, и родители решали, что настоящая мать выясняла, где ее ребенок. После этого Фарго и Карлин без труда вытягивали из приемных родителей огромные суммы, значительная часть которых якобы шла на адвокатов и детективов.

— А миссис Фарго?

— Она ничего не знала. Когда Фарго сообразил, в чем дело, он не проболтался жене. Она до сих пор думает, что у ее сына есть примесь японской крови. Это один из крючков, на которых он держал ее.

— Так вот оно что! — вырвалось у Мейсона. — Так вот почему она не хотела говорить. Но ведь она, наверно, знала, что ее муж связан с Карлином.

Селинда пожала плечами.

— Я думаю, она знала, что он замешан в темных делах, а в каких, ей было неизвестно. — Ее глаза вдруг сузились. — А может быть, она все выяснила! Что ж, если вам нужен мотив, узнайте, зачем Миртл убила мужа.

— Нет, он вовсе мне не нужен, — мрачно ответил Мейсон. — А вы действительно были любовницей Фарго или только сообщницей?

— Сперва была только сообщницей, — сказала она, — а потом… черт, такая уж я, видно, дура.

— Так это вы были в доме Фарго утром двадцать второго сентября?

— Не болтайте чепухи.

— Сидели вы в спальне на втором этаже, которую он не хотел открыть, когда я заходил к нему?

— Вы что, рехнулись?

— Вы это были или не вы?

— Нет, не я, — ответила она, — и кончим этот разговор. Не знаю, что вы собираетесь пришить мне, но мне это вовсе не нравится. И вообще мне пора одеваться.

— Что это у вас здесь? — спросил лейтенант Трэгг.

— Еще один труп, — ответил Мейсон, указывая на связанную фигуру с кляпом во рту.

— Э, да труп-то, по-моему, живой! — воскликнул Трэгг.

Мейсон развязал кусок простыни, удерживавший кляп на месте.

Карлин тут же выплюнул его и выругался:

— Сукин сын!