Эрл Гарднер - Дело о сумочке авантюристки

Мейсон молча кивнул, когда она прервала свою быструю речь, чтобы отдышаться.

— Итак, — продолжала Салли Мэдисон, — мистер Роулинс сам доставил аквариум, а Стонтон сказал ему, что его жена очень больна, он не хочет беспокоить ее и сам займется рыбками, если только мистер Роулинс объяснит ему всю процедуру. Мистер Роулинс сказал, что ничего сложного нет, надо только наполнить аквариум водой и пересадить в него рыбок, а на следующее утро Роулинс пришлет очередные панели. Вы все поняли, мистер Мейсон?

— Продолжайте, пока все ясно.

— Итак, Том покрыл еще несколько панелей, и мистер Роулинс доставил две из них на следующее утро. Стонтон снова встретил его на пороге и шепотом сообщил, что у его жены была очень тяжелая ночь, и будет лучше, если Роулинс не будет заходить в дом. Роулинс сообщил, что процесс замены чрезвычайно прост, надо лишь вытащить старые панели из аквариума и аккуратно установить новые. Он спросил также о состоянии рыбок, и мистер Стонтон сказал, что рыбкам лучше. Он взял панели и заплатил мистеру Роулинсу пятьдесят долларов, а тот пообещал доставить очередные панели в течение тридцати шести — сорока восьми часов.

Она снова замолчала, частично для того, чтобы отдышаться, частично для подготовки самой драматичной части рассказа.

Мейсон кивком попросил ее продолжать.

— Итак, сегодня вечером я была в магазине. Том заболел и остался дома, а я помогала мистеру Роулинсу. Понимаете, мистер Фолкнер действительно купил магазин, мистер Роулинс проводил инвентаризацию, и ему требовался помощник. Мистер Фолкнер присутствовал там примерно с пяти часов вечера до половины восьмого и всем успел надоесть. Он совершил нечто ужасное, о чем даже мистер Роулинс отказался разговаривать. Мистер Роулинс даже вышел из себя и они поссорились. Роулинс обещал мне рассказать обо всем завтра, и намекнул, что Фолкнер взял что-то, принадлежащее Тому. Я говорю все это только для того, чтобы объяснить, почему я повезла препарат. Понимаете, мистер Роулинс собирался сам поехать к Стонтону и установить последнюю панель в аквариум, но тут вдруг позвонила жена Роулинса и заявила, что хочет, чтобы мистер Роулинс повел ее в кино, на картину, которую она давно мечтала посмотреть. Когда миссис Роулинс чего-нибудь хочет, спорить с ней бесполезно, поэтому мистер Роулинс сказал, что вынужден уйти. Я ответила, что закончу все сама, закрою магазин и на своей машине доставлю панели мистеру Стонтону.

— Вы так и сделали? — спросил Мейсон.

— Конечно. Мистер Роулинс так разволновался, что вел себя, как безумец. Я закончила инвентаризацию и повезла панели. Мистера Стонтона дома не оказалось, дверь открыла его жена, и я сказала, что приехала из зоомагазина, чтобы вставить в аквариум новую панель и отниму только минуту-две ее времени. Она была очень любезна и пригласила меня в дом. Сказала, что аквариум стоит в рабочем кабинете мужа. Еще сказала, что мужа нет дома, неизвестно, когда он вернется, и она предпочла бы, чтобы я вставила панель в аквариум, так как она не хочет брать на себя ответственности.

— И вы вошли в дом с панелями?

— Да, а когда попала в кабинет мистера Стонтона, то увидела аквариум, в котором плавали два вуалехвостых мавританских телескопа.

— Что вы предприняли?

— Я была так поражена, что не могла даже сдвинуться с места.

— А где была миссис Стонтон?

— Стояла рядом. Она проводила меня в кабинет и решила подождать, пока я сменю панели.

— Как вы поступили?

— Постояв с минуту, подошла к аквариуму, достала из него старую панель и установила новую, покрытую лекарством Тома. Потом я попыталась заговорить с миссис Стонтон о рыбках. Ну, понимаете, говорить, какие они красивые, спрашивать нет ли у мистера Стонтона других рыбок, как долго он ими занимается…

— Что ответила его жена?

— Она считает рыбок безобразными и прямо заявила об этом. Потом она сказала, что муж принес откуда-то этих рыбок, хотя никогда раньше не увлекался ими и ничего о них не знает. Она сказала, что эту пару рыбок мужу подарил какой-то приятель, что рыбки выглядели совсем плохо. Приятель снабдил мужа самыми подробными инструкциями. Потом она сказала, что предпочла бы, если б муж для начала завел пару обычных золотых рыбок, что эти рыбки чересчур причудливые, что у нее мурашки бегут по коже при взгляде на их развевающиеся черные плавники и хвосты, на их выпученные глаза, и вообще, на их траурный цвет. Она сказала, что эти рыбки почему-то кажутся ей символом смерти. Ну, в этом ничего нового нет, поскольку эту разновидность давно называют «Рыбками смерти» из-за вековых суеверий и странного внешнего вида.