Эрл Гарднер - Дело о девушке с календаря

— Когда раздавался звонок от ворот, я поднимал трубку и спрашивал, кто звонит и по какому делу. Мистер Борден слушал ответ по другому аппарату. Если он хотел видеть посетителя, то включался в разговор и говорил: «У телефона мистер Борден. Я сейчас открою ворота, въезжайте». Если спустя некоторое время после начала разговора этого не происходило, значит, я должен был сказать собеседнику, что мне очень жаль, но ворота уже закрыты на ночь, а мистер Борден приказал его не беспокоить, и повесить трубку.

— Телефон у ворот связан только с этими двумя аппаратами?

— Да.

— Мистер Борден много времени проводил у себя в кабинете?

— Практически все время.

— А в фотостудии?

— Какую-то часть времени он проводил там, главным образом по вечерам.

— Вы помогали ему там?

— Нет. Когда он уходил в студию, то уходил один и запрещал всем беспокоить его.

— Он запирал дверь?

— Да. Там пружинный замок.

— Он когда-нибудь работал с натурщицами?

— С разрешения суда, — вмешался Дру, — Данный вопрос выходит за рамки целей допроса. Здесь поднимаются темы, которые не имеют никакого отношения к делу, и со стороны защитника это совершенно очевидный поиск вслепую компрометирующих материалов.

— Суд склонен согласиться с этим заявлением, — сказал судья. — Возражение принято.

— У меня все, — закончил Мейсон. Дру взглянул на часы.

— Время приближается к полуденному перерыву. Мы старались не затягивать процедуру и все же, думаю, смогли убедить суд в нашей правоте и полностью доказать необходимость передачи обвиняемого суду присяжных.

— Полагаю, что дело более чем доказано, — согласился Эрвуд. — Следовательно, если суд признает, что есть достаточные основания для передачи обвиняемого суду присяжных, мы…

— Я прошу прощения у суда… — прервал Мейсон, вставая.

Судья раздраженно нахмурился.

— В чем дело, адвокат?

— Защита имеет право выставить свои доказательства, — ответил Мейсон.

— Конечно, — подтвердил Эрвуд. — Я не собираюсь лишать вас права защиты, если вы этого желаете, хотя должен сказать, что на предварительном слушании это несколько необычно. Говоря откровенно, мистер Мейсон, поскольку здесь не присутствуют присяжные, я просто не могу себе представить, какие доказательства может выставить защита, чтобы убедить суд в невиновности подсудимого. Вполне вероятно, что у вас есть факты, которые могут породить в умах присяжных сомнения в виновности вашего подзащитного. Что же касается данного суда, то здесь, по-моему, более чем достаточно доказательств как того, что преступление совершено, так и того, что в нем виновен именно ваш подзащитный.

— С разрешения суда, — сказал Мейсон, — есть один пункт, который вызывает большие сомнения.

— Не вижу, — несколько запальчиво возразил Эрвуд.

— Я имею в виду время. Если мой клиент совершил преступление, он должен был сделать это до девяти часов.

— Почему? Это ничем не доказывается.

— Доказательства будут, — заверил Мейсон. — И, кроме того, я намерен доказать, что Меридит Борден оставался жив и здоров еще долгое время после девяти часов.

Судья потер подбородок.

— Ну, — сказал он наконец, — на таких фактах вполне можно строить защиту, если вы, конечно, сможете доказать их, мистер Мейсон.

— Я намерен доказать их.

— Сколько времени вам понадобится на это?

— По меньшей мере вся середина дня.

— У меня очень загруженное расписание, — ответил Эрвуд. — Я предполагал, что это самое заурядное дело, которое отнимет у нас не больше часа, и уж во всяком случае не больше чем утро.

— Мне очень жаль, ваша честь, но я не давал никаких поводов к тому, чтобы у суда сложилось подобное впечатление.

— Да, не давали, — признал судья Эрвуд. — Дело в том, что обычно такого рода дела проходят быстро. Как бы то ни было, у меня нет никакого желания препятствовать защите в осуществлении ее прав. Но имейте в виду, мистер Мейсон: ваши доказательства алиби обвиняемого должны быть совершенно ясными и очень убедительными. Вы достаточно опытный адвокат, и не мне вам напоминать о том невыгодном положении, в которое вы себя ставите, оглашая доказательства защиты на предварительном слушании. Итак, желаете вы продолжать дело?

— Да.

— Очень хорошо. Я только должен сделать еще одно заявление. Как я заметил, читая газеты, некоторые предварительные заседания, на которых вы выступаете в качестве защитника, имеют тенденцию к эффектным разоблачениям, что, по-моему, не может быть оправдано никакими доводами. Я никого персонально не критикую, но считаю, что суд не должен проявлять излишней мягкости, разрешая защитнику оглашать на предварительном слушании некоторые доказательства. С одной стороны, у меня нет ни малейшего намерения ущемлять права защиты, но с другой — я также совершенно не намерен допускать ничего, что не имеет прямого отношения к данному делу.