Эрл Гарднер - Дело коптящей лампы

— Настойчивость — штука замечательная, — подхватила Милдред. — У меня сильное подозрение, что Грэмпс неспроста затеял эти коктейли. Скорее всего, у него какая-то бомба в рукаве, и он просто хотел смягчить для нас этот удар.

— Старый, добрый коктейль, — задумчиво сказал Дюриэа. — Может сгладит все, что угодно. Так-то вот, Грэмпс. Ну-ка, смешайте-ка мне еще один.

— Ну и в чем состоит твоя версия? — спросил Милдред у Грэмпса. — Что-то мне подсказывает, что это все довольно серьезно.

— Ну, как тебе сказать, — откликнулся Грэмпс. — Хотелось бы рассказать вам кое-что. Короче говоря, мне удалось найти газету, из которой вырезались заголовки и наклеивались в предсмертную записку.

До Милдред донеслось громкое звяканье, и, обернувшись, она увидела вывалившуюся из рук Френка десертную ложку. Вся его веселость мигом слетела с него. Он снова стал хладнокровным, собранным и даже, как показалось Милдред, совершенно трезвым.

— Что вы нашли? — спросил он.

— Я нашел газету, — подтвердил Грэмпс.

— Где вы ее нашли?

— А, это довольно забавная история. Но ты должен пообещать, что не съешь меня, Френк, если я тебе все расскажу.

— Где, черт возьми, вы ее нашли?

— Ну, — начал Грэмпс, — я… Подождите минутку, ребята. Давайте все-таки пообедаем спокойно. Не стоит путать приятное с полезным. Все остынет и..

— Где вы нашли газету? — жестко повторил Дюриэа.

— Ну, как хочешь, — сдался Грэмпс. — Я зашел в контору Прессмана, хотел поболтать с его секретаршей.

— И для чего вам это понадобилось? — зловеще поинтересовался Дюриэа.

— Да просто хотелось побольше узнать об этом Прессмане, — объяснил Грэмпс. — Хотелось выяснить, может быть, у него было обыкновение снимать хибару где-то на стороне.

— Продолжайте, — спокойно сказал Дюриэа.

— Ну вот, — сказал Грэмпс, — а в это время кто-то зашел к мисс Грейвен, и я, если можно так сказать, просто слонялся по офису. Этот парень, Стэнвуд, которого ты допрашивал у себя вчера вечером… Ты же знаешь, он работал на Прессмана.

— Я жду, — холодно сказал Дюриэа, — что вы все-таки объясните нам, где вы нашли эту газету.

— Ну, так ведь я же тебе говорю, — сказал Грэмпс тоном малыша, пытающегося объяснить, как это камень вдруг вырвался у него из рук и вдребезги разнес окно. — Я в это время заглянул в кабинет Стэнвуда и там увидел эту газету, она валялась у него на столе. Она была за двадцать четвертое число. Чисто случайно я бросил на нее взгляд и обратил внимание на заголовки. Мне показалось, что я где-то видел что-то похожее, а потом мне пришла на память та самая записка. Тогда я стал разглядывать ее более внимательно и обнаружил, что там были те же самые фразы, которые мы прочитали в той предсмертной записке. То есть я хочу сказать, что они были вырезаны из такой же газеты за то же самое число… Итак, газета вышла двадцать четвертого числа, это лос-анджелесская вечерняя газета. В Петри она могла быть доставлена не раньше восьми вечера. Может быть, даже немного позже… Вот так-то, сынок, а теперь поломай над этим голову.

— Не собираюсь ни над чем ломать голову, — с нотками металла в голосе заявил Дюриэа, — последний раз спрашиваю, где вы взяли газету, из которой были вырезаны слова?

— Не-а, — протянул Грэмпс. — Ни словечка ты от меня не услышишь, пока я не наемся до отвала. Милдред старалась, готовила нам всю эту вкуснятину, и если ты не хочешь есть, то, по крайней мере, имей совесть и дай поесть другим, и уж во всяком случае не стоит так перевозбуждаться на пустой желудок. Господи ты Боже мой! Да если бы я знал, что ты так будешь психовать, никогда бы в жизни не рассказывал тебе об этом до обеда… Милдред, не возражаешь, если я съем еще пончиков, пока они еще горячие?

Грэмпс вылез из-за стола, спокойно выбрал три пончика с застеленного салфеткой блюда, положил на каждый по большому куску масла и дал ему растаять.

— Так только и можно их есть, — провозгласил он. — Необходимо подождать, чтобы масло растаяло и насквозь пропитало пончик.

Милдред кивнула мужу.

— Оставь его в покое, Френк. Давай обедать. Я уже сто раз видела, как Грэмпс становится в позу. Его можно сдвинуть только динамитом.

Дюриэа промолчал, но просидел весь обед с мрачным, неприступным лицом, открывал рот только для того, чтобы положить туда очередной кусок. Не сводившая с него глаз Милдред внезапно вспомнила о проделанных ею манипуляциях с телефоном и, извинившись, встала из-за стола, чтобы вернуть трубку на место.