Эрл Гарднер - Дело тайны падчерицы

— И одна из жертв указала на Ирвина Фордайса как на одного из бандитов, участвовавших в налете? — Мейсон явно заинтересовался. — Продолжайте.

— Мне сказали, — произнесла миссис Бэнкрофт тщательно взвешивая свои слова, — что, поскольку есть официальное сообщение о смерти Карлетона Блэра, то отпечатки его пальцев находятся в полицейском архиве. Но мне дали также понять, что Карлетон отнюдь не мертв, а жив, что ему удалось обнаружить съестные припасы в кабине самолета, кое-как прокормиться, выжить, а затем навсегда исчезнуть, поскольку он по горло был сыт армейской жизнью. Он взял себе имя Ирвина Виктора Фордайса и в конце концов вернулся в наш город, попал в неприятную историю и был заключен в «Сан-Квентин». Таким образом, мистер Мейсон, то обстоятельство, что один из Блэров отсидел срок, а сейчас разыскивается полицией в связи с ограблением, может помешать свадьбе.

— Все это вы узнали от своей дочери? — спросил Мейсон.

— Нет. От самого шантажиста.

— Ну и чего он хочет?

— Чего же он может хотеть? Конечно денег.

Мейсон прищурился. Он хотел что-то сказать, но сдержался.

После некоторого молчания миссис Бэнкрофт продолжала:

— Естественно, это был самый критический период в жизни моей дочери.

— Другими словами, вы заплатили?

— Да.

— Сколько?

— Тысячу долларов.

Мейсон застучал пальцами по краю стола.

— И только, прочитав сообщение в газетах, я поняла, что аналогичное требование было также послано моей дочери. Не удивлюсь, если он послал его и моему мужу.

— А Блэрам?

— Не знаю. Мне об этом ничего не известно. Блэры, конечно, не бедны, но, с другой стороны, с них особо ничего не возьмешь.

— То есть они могут заплатить сравнительно небольшую сумму? — добавил Мейсон.

— Пожалуй, да.

— Можете ли вы, — спросил адвокат, — описать мне внешность шантажиста? Это был человек с пронизывающими серыми глазами, примерно пятидесяти лет?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. Это был молодой человек, не старше двадцати пяти — двадцати шести лет. Очень симпатичный широкоплечий парень, с темными глазами, короткой стрижкой под ежик и несколько грубыми чертами лица.

— И именно ему вы заплатили тысячу долларов?

— Да.

— Какими банкнотами?

— Десяти и двадцатидолларовыми.

— Он, конечно, заверил вас, что больше не будет требовать денег?

— Он просто заявил, что я купила его молчание.

— Он должен был предъявить вам какие-нибудь доказательства, что-нибудь еще, что…

— Конечно. Он показал мне фотографии Ирвина Фордайса и отпечатки его пальцев из полицейского архива, а также армейские снимки Карлетона Блэра.

Должна отметить, сходство поразительное. Кроме того, он предъявил мне другие отпечатки пальцев, которые, по его словам, были взяты у Карлетона Блэра во время его зачисления в армию.

— Вы рассказали об этом дочери?

— Конечно нет. Она была так счастлива, что мне не хотелось причинять ей боль.

— А вашему мужу вы что-либо говорили об этом?

— Разумеется нет.

— Почему?

— У него и так много собственных проблем.

— Вам не приходило в голову, что вымогатель может выйти на вашу дочь или даже на вашего мужа?

— Нет.

— Ну и зачем вы тогда пришли ко мне? — спросил Мейсон.

— Потому что вы вмешались в это дело и все испортили.

— Каким образом?

— Не притворяйтесь идиотом, вы все прекрасно понимаете. А теперь, мистер Мейсон, эти шантажисты пытаются выйти на мою дочь и заставить ее платить деньги.

— Откуда вам это известно?

— Ей звонили, и я слышала весь разговор по параллельному телефону.

— О чем шла речь?

— Мужской голос заявил, что она их предала. На это моя дочь ответила, что терпеть не может журналистов, которые обзванивают всех и говорят чепуху в надежде, что кто-то признается, что он жертва шантажа. Затем она добавила, что пресса окончательно опустилась, вмешивается в личную жизнь уважаемых граждан и вытряхивает всю грязь на страницы своих газет. Она потребовала, чтобы ее оставили в покое.

— А потом?

— Она просто бросила трубку.

— Что ж, отличный ход, — заметил Мейсон. — Это заставит вымогателей перейти к обороне. А откуда вы узнали, что вашу дочь шантажируют? Она призналась вам?

— Нет, но мне известно, что в тот злополучный день она искала красную кофейную банку, а затем каталась на лодке. Когда я прочитала сообщение в газете о найденных деньгах и письме, я сразу же поняла, в чем дело.

— И ничего ей не сказали?