Эрл Гарднер - Вороны не умеют считать

— А что делали вы?

— Я приняла от мистера Шарплза чек и отправила его в банк с посыльным.

— С кем конкретно?

— С Элси Бранд, моей машинисткой.

— С моей секретаршей, — поправил я. Берту передернуло.

— И что же было дальше? — не унимался Бьюда.

— Шарплз просто влюбился в Дональда. Он сказал, что хотел бы видеть его рядом с собой круглые сутки. Это было выгодное для нас предложение.

— Почему Лэм отказался?

— Вопрос не по адресу. Может, наш юный гений по горло завален другими делами?

— Значит, вы ничего не знаете?

— Ровным счетом ничего.

— В таком случае разговор окончен. — Бьюда показал нам на дверь.

Когда мы вышли на улицу, Берта укорила меня:

— Этого бы не случилось, если…

— Спокойно, — перебил я. — Все инсценировано.

— Что ты имеешь в виду?

— Драки не было.

— С чего ты взял?

— Ты когда-нибудь пыталась перевернуть книжный шкаф, в котором восемь полок?

— Что-что?

— Книжный шкаф.

— Я не глухая.

— Тогда не переспрашивай.

— Не действуй мне на нервы, Дональд! Честное слово, мне иногда хочется дать тебе в зубы. При чем здесь шкаф?

— Попробуй его перевернуть.

— Пошел к черту!

— С удовольствием.

— Ты что, хочешь, чтобы я сейчас все бросила и побежала покупать книжный шкаф, да еще непременно на восемь полок, а потом стала его переворачивать? Может, наконец, скажешь в чем дело?

— Дорогая моя, представь себе, что высокий шкаф, полный книг, упал на пол. Что будет с его стеклянными дверцами? Уж по крайней мере верхние разобьются вдребезги. А тут — все целехоньки.

— Как же я не заметила! — воскликнула Берта.

— Более того. На полу чернильное пятно. Если чернильницу опрокинули во время драки, от чернил должны были остаться следы — а их нет. Если бы двое, вцепившись один в другого, катались по комнате, снося на своем пути шкафы и стулья, они бы вымазались в чернилах и испачкали все вокруг — а тут аккуратненькая лужица.

— А если чернильница перевернулась после драки?

— А зачем ей тогда было, переворачиваться?

— Не знаю.

— Я тоже. Это инсценировка, Берта. Обрати внимание: никакого шума. И взять хотя бы эти стулья: пружины торчат наружу, ножки оторваны — ну и что? Разве это свидетельствует о драке? Думаю, сначала с полок сняли книги, разложили их по полу, а потом аккуратно разобрали шкаф и полки тоже поставили на пол. На паркете нет никаких следов от падения тяжелых предметов.

— Я ненавижу тебя, Дональд, — беззлобно сказала Берта. — Но ты — голова. Может, ты был прав, когда отказался работать на этого типа. Завтра же Берта распорядится пробить дверь в соседнее помещение и прикупить мебели — будет у тебя отдельный кабинет. И Элси в придачу…

— Только не завтра.

— Почему? — удивилась Берта.

— Я беру двухнедельный отпуск.

— Что?!

— От-пуск, — раздельно, по слогам проговорил я. — Отправляюсь в Латинскую Америку. Давно мечтал там побывать.

— Черт бы тебя побрал! — закричала Берта. — Он, видите ли, в отпуск едет! Бездельник, обманщик, жулик! Если б не твоя голова, своими руками удавила бы тебя!

— Куда тебя отвезти, домой или в агентство?

— В агентство. Должен же хоть кто-то работать!

Авиалайнер летел на высоте одиннадцати тысяч футов. На востоке занималась заря. Пассажиры дремали в своих креслах, и только один из них читал какую-то испанскую газету.

Постепенно светало. Можно было уже видеть серо-зеленое море сельвы, которое расстилалось под нами. Из кухоньки в хвосте самолета донесся ароматный запах кофе.

Пассажиры начали просыпаться.

Стюардессы разнесли кофе и бутерброды. Мой сосед справа улыбнулся и спросил:

— Вкусно, не правда ли?

На вид ему было лет пятьдесят. Высокий, загорелый, подтянутый. Казалось, он все знает о местах, над которыми мы пролетаем. Я слышал, как в аэропорту несколькими часами раньше он прекрасно говорил по-испански.

— И, главное, вовремя, — заметил я.

— На воздушном транспорте хорошо изучили психологию пассажиров, — поддержал он беседу. — Хуже всего человек чувствует себя в предрассветные часы. Но вот восходит солнце, люди потихоньку оживают, и — пожалуйста: стюардессы подают кофе. Ночной полет — это не ночная поездка в автобусе. Высота, скорость! А посмотрите сверху на сельву. Вот и горы показались. Пока все кажется серым, но сейчас поднимется солнце, и вы увидите целую палитру ярких красок!

— Да вы поэт!

Попутчик все также серьезно продолжал:

— Мне кажется, живя в Колумбии, нельзя не ценить красоту окружающего мира.