Современный польский детектив

В последние сорок-пятьдесят лет, особенно после второй мировой войны, широко распространилась (прежде всего в США, а затем и в Западной Европе) новая разновидность этого жанра — «роман преступления», в котором преступление не расследуется, исходя из логического анализа, а описывается. Такой роман даже не ставит вопрос, кто убил и почему, автор детально описывает, как происходит убийство, как преследуют преступника, чаще всего с первых страниц известного читателю, действующего в открытую. Крайнее проявление этой тенденции в западной детективной литературе — так называемый «черный роман», смакующий убийства и насилие. Чем больше убийств, драк, пыток, насилий, а также секса, садизма и просто порнографии, тем сильнее, по замыслу авторов, такое чтение бьет по нервам читателей. Авторов подобных произведений интересует не интеллектуальный процесс раскрытия тайны преступления, а эксцесс, похождения героя, ловкого, беспринципного, циничного и жестокого супермена, который заменил героя классического романа, благородного детектива, стража порядка и законности.

Появление «черного романа» свидетельствовало о кризисе жанра детектива, вызванном духовным кризисом буржуазного общества, его идеологии. Успех «черного романа» и эксплуатация им многих существенных моментов более традиционного детектива связаны с новым типом массовой культуры, рассчитанной на самую широкую аудиторию. Этот тип культуры насаждается средствами массовой информации и возник под влиянием социально-экономических процессов, характерных для капиталистического мира. Облик массовой культуры в этом мире определяют коммерциализация, рынок сбыта низкопробной культурной продукции, вульгарной и примитивной по содержанию, рекламирующей потребительские модели поведения.

Однако эти отрицательные явления вовсе не определяют самой сущности массовой культуры — феномена технико-экономического и социального развития современного мира, более того, и в капиталистическом обществе не вся продукция массовой культуры носит антигуманный характер. Необходимо различать объективно общее в типе массовой культуры, возникшей в индустриально развитых странах с разным общественным устройством, и конкретное содержание и формы этой культуры, ее стиль, определяемый характером общественного строя, культурной политикой. Если коммерческая массовая культура Запада, в том числе детективный роман, пропагандирует социальный конформизм, потребительские стереотипы поведения, культ силы, секс и снобизм, то задачей массовых видов искусства при социализме является воспитание строителя зрелого социалистического общества, расширение идейного и культурного кругозора масс, пропаганда новых этических образцов, воплощающих принципы социалистического гуманизма.

И к детективному роману, одному из видов массовой культуры, в социалистическом обществе предъявляются высокие требования: не потрафлять отсталым эстетическим вкусам, а, используя специфику жанра, способствовать формированию социалистического образа жизни и мышления, социалистической морали, повышать эстетическую культуру, воспитывать художественный вкус нового человека социалистической формации.

Развитие массовой культуры в последние десятилетия показало, что в ее рамках могут быть созданы значительные произведения, она вызвала к жизни оригинальные средства художественного выражения, которые широко используются «серьезным» искусством.

Возвращаясь к искусству словесности, следует отметить воздействие детективного романа на современную прозу, которое отнюдь не сводится к использованию мотива преступления или других элементов детективного жанра. Интересно проследить, как функционирует мотив загадки, тайны (типичный для детектива), часто определяющий структуру «серьезного» художественного повествования. Один из лучших представителей современной польской деревенской прозы Юлиан Кавалец строит свой роман «К земле приписанный» как размышления прокурора о причинах двух убийств, которые совершил крестьянин Войцох Трепа. Между этими убийствами миновало тридцать лет, по их общая причина коренится в волчьих законах жизни довоенной польской деревни: в молодости Трепа убил жениха сестры из-за клочка земли, опасение быть разоблаченным толкнуло его спустя многие годы на второе убийство.

Охотно используют приемы и структуру детективного романа многие польские прозаики, пишущие на «производственные» темы — их произведения часто строятся как расследование причин и обстоятельств катастрофы на шахте, аварии на заводе, корабле и тому подобное,— а также авторы художественно-документальных произведений из истории Польши, из времен второй мировой войны. К форме детектива неоднократно обращался хорошо известный советским читателям фантаст Станислав Лем. Так, в переведенном на русский язык остросюжетном романе «Насморк» [4] «Знамя», 1978, № 4, 5. писатель имитирует детектив. Расследуется таинственное преступление: герой и его помощники анализируют возможные причины происшествия, в романе намечен ложный след и наконец дается решение загадки. Загадка, правда, оказывается не столько детективной, сколько научной и социальной, но читателю это становится ясным лишь в конце увлекательного чтения. Напряжение поддерживается умело дозированной информацией об обстоятельствах поездки бывшего американского астронавта по следам загадочно погибшего человека. Кульминация нарастает в сцене террористического акта в римском аэропорту: здесь сосредоточены негативные, даже патологические черты жизни общества потребления, общества легализованного насилия, ответом этому обществу и является терроризм. Научные открытия в мире потребления и насилия используются для создания новых средств уничтожения людей, ученые не останавливаются перед опаснейшими экспериментами на людях, а бесконтрольная деятельность бизнесменов, заинтересованных лишь в наживе, приводит не только к разрушению среды обитания человека, но и к смерти людей.