Алексей Макеев - Снежный киллер

И он кивнул в сторону Муравьева.

– Это для тебя – поистине бесценный свидетель, – объяснил Гуров. – Он тебе сейчас передаст диктофон, на котором записаны все показания обвиняемого Молчанова. Ну, и потом он сможет сам засвидетельствовать, что все это на самом деле говорилось. И при каких обстоятельствах. Думаю, этих показаний будет вполне достаточно, чтобы обеспечить этому нашему менеджеру пожизненное.

– Что, Сергей Александрович, не пожалеешь своего диктофона? – спросил он, обернувшись к тренеру.

– Жалко, конечно, своих записей, – признался тот. – Там ведь у меня последний концерт Окуджавы записан, Городницкий… Но ради такого дела – не пожалею. Нате, берите, приобщайте к делу.

– Спасибо, конечно, – с некоторой растерянностью произнес Касыгов, принимая диктофон. – И помощью товарища я, конечно, воспользуюсь. Только странно все-таки. Вы всю работу выполнили, два преступления раскрыли – и уезжаете.

– Ничего, работа наша такая, – отвечал Гуров. – Не на сцене работаем, нам аплодисменты не нужны.

…Спустя два часа Гуров наконец закончил записывать свои показания. Он позвал дежурного (Касыгов уже ушел), показал ему нужный файл, объяснил его значение. После этого вышел из здания отделения и оглянулся. Уже светало. На вершины гор легли первые лучи восходящего солнца.

– Да, среди такой красоты и умирать, наверно, легче, – вслух произнес Гуров. – Но жить все-таки лучше.