Роман Добрый - Иван Путилин и Клуб червонных валетов (сборник)

Пароход «Ольга» подходил к Бургасу. В комфортабельно убранном салоне-каюте претендента на Болгарский престол было весело, шумно.

Весь будущий кабинет министров во главе с премьером Цанковым окружали великого русского авантюриста-самозванца.

Графиня Тулуз де Лотрек мирно и покойно почивала.

Во сне, наверно, ей грезились ослепительные курорты и трон Болгарского княжества. То и дело хлопали пробки от бутылок шампанского.

– Друзья мои! – обращался к своим министрам, политическим эмигрантам, Савин. – Мы переживаем исторические минуты!

– О, еще бы, ваше высочество!

– Честное слово, это напоминает мне Наполеона! С той только разницей, что великого императора везли на Эльбу в заточение-изгнание, меня же везут в Софию на престол на воцарение.

Подошел Цанков.

– Ваше высочество, вам следовало бы теперь облачаться в полную парадную форму.

Савин, искренно вошедший в свою роль, горделиво простер руку вперед.

– Дайте все, что мне следует!

– За исключением короны, ваше высочество… Ее вы возложите на себя там, в Софии, во время коронования.

И началась сцена, знаменитая, единственная в истории авантюр: патентованный мошенник облачался – не маскарада ради – а всерьез в форму одного из венценосцев.

– Кушак, господа.

– Пожалуйте, ваше высочество.

– Цанков, где звезды?

– Здесь, ваше высочество.

– Ха-ха! Я дорого бы дал, чтобы Путилин посмотрел на меня теперь. О, он понял бы, что шутить со мной нельзя!

– Охота вам, ваше высочество, тревожить себя воспоминанием о каком-то сыщике… Позвольте, я лучше вам стяну мундир.

– Еще, еще, Цанков.

– А не будет туго?

– Нет. Слушайте, господа: мне так понравился этот милейший падре, что я хотел бы пригласить его к нам и угостить бокалом шампанского. Почтенный иезуит, ха-ха-ха, кажется, не дурак выпить…

Глаза Савина горели.

Он не отводил взора от зеркала, которое отражало его красивую, стройную фигуру, облаченную в парадную форму Болгарского князя.

Теперь уже никто и ничто не могли бы разуверить его в том, что он – только жалкий безумный самозванец.

– Когда я войду на Болгарский престол, я с трона произнесу такую речь. «Господа! В то время, когда политический горизонт Европы обложен мрачными тучами, я возвещаю вам с высоты престола, что Болгария ничего не боится. Почему? Да потому, что во главе Болгарии стою я, Сав… – Савин спохватился, поправился и продолжал, все более и более воодушевляясь: – Стою я, ваш великий князь. Верьте в меня слепо так, как верили старые гренадеры Наполеону, и мы утрем нос и Германии, и России, и Путилину…»

Савина слегка качнуло.

– Ваше высочество… вы бы отдохнули, – обратился к самозванцу Цанков.

Выпитое шампанское сказывалось: язык Савина путался, заплетался.

– Нет, я не буду, я не хочу спать. Пригласите сюда, господа, католического священника. Я хочу побеседовать с ним о Ватикане. Нам (гениальный авантюрист сделал ударение на этом слове) необходимо знать о положении дел Святейшего Престола.

Прошло несколько минут, и один из заговорщиков, Мацавелов, вернулся.

– Я нигде не мог найти его, ваше высочество. Каюта его пуста.

– Ну… Ладно… Черт с ним, – совсем уж не по-великокняжески бросил Савин. – Я продолжаю, господа: «Политика, которой мы будем держаться по отношению к России…»

В это время в каюте капитана происходила не менее любопытная и важная сцена.

– Могу я переодеться у вас? – спокойно обратился к капитану парохода католический священник, входя в каюту.

– Переодеться? У меня? Это с какой же стати? Разве у вас, падре, нет своего помещения? – удивленно спросил капитан.

– Есть, но, видите ли… – начал католический монах что-то объяснять капитану.

Говорил он довольно долго. С каждой секундой лицо капитана все более и более бледнело и принимало глупо-растерянное выражение.

– Стало быть, вы?

– Да.

– И сейчас?

– Сейчас.

– А если сопротивление?

– Вы обязаны оказать мне поддержку. Помилуй бог, у вас команды хватит.

Капитан схватился за голову.

– Вот не думал! Вот не чаял!

– Бывает, – усмехнулся католический священник…

До прибытия в Бургас оставалось всего несколько минут. Те пассажиры, которым надо было высаживаться здесь, толпились на палубе.

Из капитанской каюты вышел высокий, представительный господин с роскошными седыми бакенбардами, одетый в безукоризненный черный сюртук.