Григорий Башкиров - Роковая сделка

– Слушай, Толя, – прошептал Георгий. – Я сейчас с тыла перемахну через ограду и посмотрю. А ты если не услышишь шума, через пять минут позвонишь. Отвлечешь хозяина. Я в дом постараюсь проникнуть. Понял?

Борисов скрылся за углом.

Отмерив положенное время, Воробей ткнул пальцем в кнопку звонка.

Прошло не менее еще пяти минут, когда изнутри прозвучал женский голос:

– Кто?

– Соловьева Ирина Васильевна, вы? – очень приветливо и любезно осведомился Воробей.

– Да я, а вы кто?

– Член местного общества борьбы с грызунами, – ляпнул первое попавшееся на ум Птицын. Не могли бы вы уделить мне пару минут внимания?

– Зачем? – Соловьева не торопилась отпирать калитку.

– Видите ли, в данном населенном пункте имели место случаи, когда домашние животные подвергались нападению стай бешеных грызунов и были заражены, – продолжал нести ахинею Воробей.

Из богатого жизненного опыта, подкрепленного практикой, он знал, что чем нелепее излагаемая история, тем она сильнее захватывает внимание слушателя, который какое-то время вынужден слушать льющийся бред и мучительно соображать, что же от него хотят? Потом, разобравшись, посылает рассказчика куда подальше. Но процесс занимает определенное время, что в данной ситуации было необходимо.

Ирина, как и предполагал Птицын, клюнула на его галиматью:

– А причем здесь я? – удивилась она.

– Ну, есть же у Вас домашние животные: козы, кошечки, собачки… Ваши любимцы могут пострадать от грызунов.

– Нет у меня кошечек и козочек, – сердито ответила Смирнова.

– Ну, кто-то у Вас есть? Корова, овца, наконец, попугайчики. Их тоже могут покусать грызуны.

– Знаете что, – возмутилась Смирнова, – Вы наверно сумаcшедший.

– Нет, Вы глубоко заблуждаетесь. В настоящее время я прошел курс лечения и абсолютно здоров. Как видите, я работаю, занимаюсь общественно полезной деятельностью. Вы откроете мне калитку? Я должен опрыскать территорию участка химикатами.

– Все! Достал! Пошел вон, придурок, или я позову мужа! – закричала Смирнова.

– Нет никакого мужа, – услышал Воробей уверенный и спокойный голос Борисова. – А ты, Ирина, сейчас поедешь с нами, если не договоримся.

Послышалось шуршание задвижки и Птицын очутился на приусадебной территории.

– Где Разин? – спросил Борисов.

– Еще вчера ушел, – не стала отпираться Ирина. – Где он сейчас, не знаю.

Опера, переглянувшись, сделали вывод: «Облом».

Георгий и Анатолий тщательно осмотрели дом и не нашли ничего, за что можно было зацепиться. Подождали, пока Ирина приведет себя в порядок, и отбыли в Управление.

Смирнову поместили в отдельный кабинет под охрану Жукова, а сами прошли к начальнику.

Борисов стал докладывать, но Котов прервал его на полуслове:

– Учись говорить самую суть. Задержали Разина?

– Не застали – вчера слинял. А Смирнову доставили, – и немного замявшись, Георгий спросил:

– А у Вас, Сергей Павлович, есть что нового?

– Из «семерки» звонили. Сообщили, что Кротов утром, судя по всему, пробивал адрес. Перед этим у метро встречался с неизвестным. В доме Кротов заходил в подъезд и проявлял интерес к квартирам, расположенным на третьем этаже. Неизвестный в метро несколько раз перепроверялся. Во избежание расшифровки, наблюдение за ним было прекращено. Кротов под контролем, сейчас находится дома.

Котов плеснул себе в стакан минералки и продолжил:

– Проверили квартиры. Их всего две на площадке. Одна не представляет интерес, а вот в другой проживает Козловский Лев Моисеевич, личность очень известная и зажиточная. Уверен – им нужен именно он!

Котов встал и стал надевать пальто:

– Георгий, собирайся, со мной поедешь к Козловскому. Надо с ним поговорить и охрану выставить.

Повернулся к Воробью: – Толя, поработай со Смирновой. Тряхните вместе с Жуковым как следует. Она должна знать, где сейчас Разин!

Профессор искусствоведения и коллекционер Лев Моисеевич Козловский проживал в большой пятикомнатной квартире один, окруженный предметами антиквариата и подлинными картинами известных мастеров. Несмотря на огромную площадь квартиры, свободного места в ней практически не оставалось. Все жилое и нежилое пространство от пола до потолка было увешено, заставлено, заложено предметами гордости Козловского, что крайне затрудняло перемещение. Его имя было широко известно в мире коллекционеров, искусствоведов и художников как на родине, так и далеко за ее пределами. Случалось, что за консультацией к нему обращались известные собиратели старины. Отдельные экземпляры коллекции Лев Моисеевич выставлял на аукционы, в том числе Sotheby’s и многочисленные выставки. Козловский был известен и авторитетен настолько, что не имел завистников и врагов. Свободное время, которого было очень мало, Лев Моисеевич любил проводить в своем кабинете, сидя в старинном кресле с сигарой, листая каталоги, где часто встречались предметы и из его коллекции. Тогда он удовлетворенно покашливал и ласково поглаживал глянцевый лист книги. За всем хозяйством Козловского наблюдала Лебедева Галина Семеновна – домработница, помощница и фактически многолетний член семьи, которая охотно ютилась на кухне – самом просторном месте в жилье Льва Моисеевича.