Григорий Башкиров - Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать

– Философ древнегреческий. Больше всего в жизни балдеж уважал. В точности, как Петруха. – Ермолин встает и, наконец, раздевается. – Отыщется – шкуру спущу.

В дверь стучат. Заглядывает Саня.

– Петро только что звонил из вытрезвителя. Сейчас сюда отзвонится. Просил, чтобы телефон не занимали.

– Откуда?

– Из вытрезвона. От соседей. – Повторяет помощник. – Прихватил он кого-то. В общем, я не знаю, он все сам расскажет. Мое дело передать.

– Действительно, буквально сразу раздается звонок. Немного, для «протокола», подождав, Володя берет трубку.

– Весь во внимании… А, это ты? Ну, как ночь провел? Денег хватило?… Где мы были?… В гнезде!!! – рявкает Дед. – В отличие от тебя!.. Водку жрали, с девочками развлекались… Короче, бери свою жопу в горсть и мелкими прыжками сюда!!.. Что? Машину тебе? Больше ничего не хочешь?… Кого? – Ермолин делает знак, чтобы мы молчали. – Хорошо, будь на месте, сейчас Воробей подскочит. – Ермолин кладет трубку.

– Толя, давай смотайся за Петрухой. Он Разина где-то надыбал.

Птицын, матюгнувшись, встает.

– А тебе не кажется, Дед, что Петро последнее время доставать начал?

– Ты его привези, а потом и спросим. Не тяни резину!

Воробей, на ходу ворча, уходит. Володя достает чистый лист бумаги и что-то пишет. Закончив, смотрит на часы.

– Ну, долго они там мозги компостировать будут? – он нервно курит. Потом включает настольную лампу.

– Выруби общий свет, – просит он меня, – глаза режет.

Я встаю, подхожу к двери и щелкаю выключателем. Кабинет погружается в полумрак, озаряемый лишь желтой корзинкой абажура светильника. Я сажусь в кресло и смотрю на Ермолина. Его лица мне не видно. Я наблюдаю лишь упертые в стол локти и прямой сильный торс, обтянутый серым узковатым в плечах пиджаком. Над головой поднимается тонкая струйка дыма, преображаясь в световом овале на потолке причудливым узором теней. Дед, не переставая, смолит одну сигарету за другой. Рядом с Володей, примостившись в углу дивана, тоненько посапывает Краснов. Я незаметно впадаю в дремоту. Перед глазами проносятся события прошедших суток, коих за глаза хватило бы на несколько обычных дней. Потом в голове всплывают размытые образы бывших техникумовских сокурсников и среди них почему-то оказывается Бритвин. Он заговорщицки подмигивает и щелкает пальцем по горлу. – «Пошли, он уже на месте». Я ничего не понимаю. Куда мы должны идти и кто нас ждет? «Не могу я. Спать хочу», – молю его. В ответ Петя бьет меня по плечу и орет дедовым голосом. «Подъем. Чего разлеглись?!».

Я открываю глаза. Ермолин склонился надо мной и трясет за плечо.

– Просыпайся, Галевич на месте. Пошли.

Я обеими руками тру глаза, резко встаю и чуть не падаю – закружилась голова.

Дед ладонью толкает дверь в кабинет зама. Застаем Галевича за нежным занятием – он из маленькой леечки поливает одиноко стоящий на подоконнике кактус. Увидев нас, приподнимается на носки и ставит лейку на шкаф. Вытирает руки носовым платком и садится за стол.

– Ну, что у тебя за срочное дело? – Спрашивает Ермолина совсем не приветливо. – И, вообще, что за шпионские игры устроили. Почему я ничего не знаю? Отовсюду звонят, спрашивают…

– Информация прошла после того, как ты в театр уехал. Где же тебя искать? – устало говорит Володя.

– А откуда ты знаешь? – настораживается Леонид Васильевич.

«Опаньки! Морально устойчивый Ленчик попался с поличным. Выходит, не милую супругу он ублажал вчера вечером. Кто мог подумать?»

– Дежурный сказал, когда тебя найти пытались. – Не моргнув глазом, Ермолин лукавит. Никто Галевича не искал, так как его присутствие было просто не желательно.

– Дежурный говоришь? – Леня задумался. – Ладно, проехали. Что там у тебя?

Дед протягивает исписанные листы.

– Насколько мне известно, ты сообщения еще в этом месяце не регистрировал. Вот эту проштампуй началом месяца, а другую позже.

Галевич не спеша читает.

– Ого! Преступная группа, разбои! Ничего себе? Мероприятия намечены, лица установлены! А тут что? – берет другой лист. Боже мой, как красиво – с целью изобличения фигурантов организовать ввод в преступную группу внештатного сотрудника, – громко цитирует он и поднимает на Володю ехидно прищуренные глаза. – А почему я об этом только что узнаю?

– Ты дурачком-то не прикидывайся, – на удивление спокойно говорит Ермолин. – Все же прекрасно знаешь. Тем более, на сходке сам шефа уверял, что оперативной информации куча. Вот и регистрируй по-тихому.