Рекс Стаут - Умолкнувший оратор

— Нет! — проскрипел Кэйтс.

— Кэйтс, а вы помалкивайте! — резко бросил О'Нил.

— Ну, знаете, мистер О'Нил, это же просто чудесно! Почти то же самое вы говорили ему в тот вечер, когда были у меня впервые. Помните? Не сказал бы, что вы поступили умно, — это прозвучало так, словно грубый начальник отдает приказание своему подчиненному, а в сущности так оно и есть. Тогда я заставил одного хорошего человека потратить целых три дня, чтобы попытаться установить связь между вами и Кэйтсом, но вы оказались очень осторожны. — Вульф быстро перевел взгляд на Кэйтса. — Я не зря спросил, не набросился ли Бун на вас с кулаками. Случись это вы могли бы утверждать, что действовали в порядке самообороны, а опытный адвокат мог бы с выгодой для вас использовать этот аргумент, если бы… если бы не убийство мисс Гантер. Я очень сомневаюсь, что присяжные заседатели поверят, если вы станете уверять, будто она набросилась на вас с кулаками на моем крыльце… Между прочим, меня интересует одна деталь. Мисс Гантер сказала миссис Бун, что написала письмо убийце с требованием вернуть той свадебную фотографию. Я не верю в это. Сомневаюсь, чтобы мисс Гантер рискнула доверить нечто подобное бумаге. По-моему, она взяла у вас фотографию и водительские права и сама отправила миссис Бун, так?

И тут Кэйтс выкинул трюк, который удивил даже меня, хотя, казалось бы, я всего насмотрелся на своем веку. Дрожа от негодования, обращенного не против Вульфа, а против Кремера, он вскочил и пропищал:

— Полиция оказалась совершенно некомпетентной! Не пожалев нескольких лишних часов, она могла бы без труда узнать, откуда появился тот кусок водопроводной трубы. А взят он из кучи старья в подвале дома на Сорок первой улице, где размещается Национальная ассоциация промышленников.

— Нет, вы только послушайте! — прорычал Кремер. — И он еще имеет наглость возмущаться?

— Да он же болван! — с лицемерным негодованием воскликнул О'Нил. — Форменный кретин! Такого даже трудно заподозрить в убийстве. — Обращаясь к Кэйтсу, он добавил: — Вот уж не думал, что вы способны на это.

— Я тоже не думал, — пискнул Кэйтс, — пока не случилось. А когда случилось, я стал лучше понимать себя. Во всяком случае, я оказался сообразительнее Фиби. Ей бы следовало знать, на что я способен, а она не захотела даже обещать, что никому ничего не скажет, а валик с записью уничтожит. Вы понимаете, даже обещать! — Он не сводил с О'Нила немигающих глаз. — Мне надо было в тот вечер убить и вас, и я мог это сделать! Ни Бун, ни Гантер, вообще никто никогда не боялся, а вы боитесь… Вот вы говорите, что даже не подозревали меня в убийстве. А ведь на самом деле вы все знали.

О'Нил хотел возразить, но Кремер знаком приказал ему молчать и спросил Кэйтса:

— Как же он узнал?

— Я сам ему рассказал. Он назначил мне встречу и…

— Ложь! — крикнул О'Нил.

— Не мешайте ему, он дает показания. — Кремер сердито взглянул на О'Нила и снова обратился к Кэйтсу: — Когда это произошло?

— В среду, во второй половине дня, во время нашей встречи.

— Где?

— На Второй авеню. Мы разговаривали прямо на улице. О'Нил дал мне денег и сказал, что, если что-нибудь произойдет, если меня арестуют, он обеспечит меня всем необходимым. Во время беседы я заметил, что он боится меня, внимательно наблюдает за мной, особенно за руками.

— Сколько вы пробыли вместе?

— Минут десять.

— В котором часу?

— Мы договорились встретиться в десять часов. Я пришел вовремя, а он опоздал минут на пятнадцать и объяснил, что должен был проверить, не следят ли за ним…

— Мистер Кремер, — вмешался Вульф, — не напрасно ли вы тратите время? Ведь в полиции вам все равно придется повторять допрос и оформлять признания в письменном виде. По-моему, Кэйтс готов признаться во всем.

— Вот именно, вот именно! — подхватил О'Нил. — Готов сесть на электрический стул, оклеветав предварительно ни в чем не повинных людей!..

— Вы бы лучше о себе побеспокоились, — заметил Вульф. — Кэйтс — негодяй, но он понимает, что у него нет выхода, и пытается быть откровенным. Вы же хотите выйти сухим из воды и всячески изворачиваетесь. Судя по сердитым взглядам, которые вы бросаете на мистера Уордера, вы до сих пор не сознаете серьезности своего положения. Между тем вам не мешало бы по-хорошему договориться с ним, упросить его взять на себя руководство фирмой на время вашего отсутствия.

— Мне не в чем признаваться, и отсутствовать я не собираюсь.

— Вот как? Но отсюда вы отправитесь прямехонько в тюрьму… — Вульф повернулся к Уордеру. — А вы что скажете, мистер Уордер? Может, вы намерены опровергнуть заявление покойного мистера Буна? Или придать вашей беседе с ним какой-нибудь иной смысл? А может, вы все же поймете бесполезность запирательства?