Рекс Стаут - Умолкнувший оратор

— Сколько ей было лет?

— Двадцать семь.

— Вы знали ее до того, как поступили на службу в Бюро регулирования цен?

— Нет, но мы познакомились в первый же день. Дядя попросил ее присматривать за мной.

— И она присматривала?

— В какой-то мере. Когда располагала временем. Она ведь занимала довольно важное положение, ей не приходилось сидеть сложа руки. К тому же она питала фанатическую преданность своему учреждению, ее прямо лихорадило от этой преданности.

— Вон что! — От удивления я не успел поднести ко рту вилку с салатом, и она застыла в воздухе. — Настолько серьезная это была «болезнь»?

— Очень серьезная.

— В чем же проявлялись ее симптомы?

— Видите ли, у разных людей они проявляются по-разному, в зависимости от характера и темперамента. Простейшая форма такого «заболевания» выражается в твердом убеждении, что Бюро регулирования цен всегда и во всем право. Если этот патриот — боец по натуре, он пылает смертельной ненавистью к Национальной ассоциации промышленников, если добрячок — преисполнен апостольского рвения сеять в массах добро, просвещать всех и вся.

— Вас тоже не минула эта «болезнь»?

— Тоже. Правда, не в такой острой форме. У меня она была вызвана личными причинами — я была очень привязана к дяде. — У мисс Бун дрогнул подбородок, но она быстро справилась с волнением. — Я не помню своего отца, мне его заменил дядя Ченни. Я любила его как отца.

— Ну, а как эта «лихорадка» протекала у Фиби? Какие симптомы вы заметили у нее?

— Все, какие я называла. Она была настоящим бойцом. Мне не известно, насколько руководители ассоциации осведомлены о внутренних делах бюро, но о Фиби они не могли не знать. Для них она представляла еще большую опасность, чем дядя. Он сам мне однажды говорил, что, если в результате каких-то политических комбинаций его заставят уйти из Бюро регулирования цен, там все останется по-прежнему, пока будет работать Фиби.

— Не такую помощь хотелось мне получить от вас! — проворчал я. — Из сказанного вами вытекает, что с Фиби расправились по тем же причинам, что и с вашим дядей. Но что за причины? И вы называете это «важными данными»?

— Я ничего никак не называю. Вы спросили, я ответила — вот и все.

Я рассказал Нине о не найденном до сих пор десятом валике, и Нина даже вспыхнула от негодования, когда я высказал предположение, что Фиби поддерживала тайные контакты с кем-то из Национальной ассоциации промышленников и спрятала валик в надежном месте, поскольку содержание записи могло скомпрометировать этого человека. Потом я спросил, как она относится к другому предположению — что валик содержит материалы, компрометирующие Соломона Декстера или Элджера Кэйтса.

Нина отрицательно покачала головой и ответила, что это нелепость. По ее словам, глупо думать, будто Декстер мог нанести какой-то вред лично Буну, а тем более всему Бюро регулирования цен.

— Да и кроме того, — продолжала девушка, — он же находился в Вашингтоне и в Нью-Йорк в тот вечер приехал очень поздно, лишь после того, как его вызвали. Что касается мистера Кэйтса… Боже, да вы только взгляните на него! Это же не человек, а ходячий арифмометр!

— Черта с два! У него и выражение лица какое-то зловещее.

— Зловещее?! — изумилась мисс Бун.

— Ну, если не зловещее, то таинственное. Помните, в тот вечер у Вульфа Эрскин прямо обвинил его в том, что он убил вашего дядю, так как хотел жениться на вас, а дядя не соглашался. Кэйтс не отрицал, что был бы не против сделать вас своей женой, как, наверно, еще сотни две изнывающих от неутоленной страсти молодцов из Бюро регулирования цен! — но несколько позже я узнал, что он уже состоит в браке и его благоверная находится во Флориде. Женатые арифмометры не домогаются руки очаровательной девушки.

— Будет вам! Просто он чересчур галантный.

— Ходячий арифмометр, как вы сами сказали, и вдруг галантность! И потом, откуда он взял деньжонки, чтобы при теперешней дороговизне отправить жену на курорт во Флориду, да притом на такой длительный срок?

— Ну и ну! — Нина даже положила вилку. — Я не знаю, какой гонорар Национальная ассоциация промышленников согласилась выплатить Ниро Вульфу, но вы честно стараетесь его заработать. Насколько понимаю, вы отчаянно пытаетесь доказать полную непричастность членов ассоциации к этим гнусным преступлениям. А может, миссис Кэйтс выиграла деньги в какой-нибудь лотерее? Проверьте, что вам стоит?

— Вы так мило возмущаетесь, — усмехнулся я, — что у меня вдруг возникло желание отказаться от моей части гонорара из касс Национальной ассоциации промышленников. Когда-нибудь я расскажу вам, как вы заблуждались. — Я взглянул на часы. — У нас остается времени ровно столько, сколько нужно, чтобы допить кофе, докурить сигарету и… Да, Карлос?