Тони Рейнольдс - Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе

Доктор Смит сообщил официальным тоном:

— Инспектор, я могу засвидетельствовать, что это лицо — моя бывшая пациентка, миссис Дороти Шарп из Хайгейт-Уэст-Хилл.

Лестрейд кивнул констеблю, и тот, вынув блокнот и карандаш, старательно записал эти слова.

— Благодарю вас, доктор, — сказал Лестрейд, за тем обратился к сторожу: — Мы также получили ордер на эксгумацию тела, погребенного в могиле миссис Шарп, который я покажу вам у себя в участке. Попрошу вас позвать пару могильщиков, чтобы выкопать гроб и поместить его открытым в церкви, пока мы найдем кого-нибудь для опознания трупа. Несомненно, мистер Холмс прав и мы обнаружим, что это леди Джейн. В таком случае мы обратимся к коронеру с просьбой возобновить оба дознания.

— Возобновить дознания! — в ужасе воскликнул мистер Гальен. — Джентльмен, я настаиваю, чтобы вы воздержались от поспешных шагов. Все это будет весьма неприятно для его светлости. С телом его родственницы обошлись неподобающим образом. Это тяжкое испытание для его утонченных чувств. Я должен просить, чтобы дело хранилось в глубокой тайне. — Ему с трудом удалось взять себя в руки. — Министр иностранных дел, сэр Спенсер Уолпол, или старший сотрудник его штата свяжется с вами, инспектор, завтра ранним утром, чтобы обсудить, как вести это дело. Будьте так любезны ничего не предпринимать, пока с вами не побеседуют. Мистер Холмс, полагаю, я должен отдать должное вашей проницательности, но, честное слово, лучше оставить все как есть. Не сомневаюсь, что его светлость пожелает щедро вознаградить ваши труды. Однако крайне важно, чтобы и малейший слух об этом скандальном происшествии не просочился в прессу.

Холмс отвесил ему мрачный поклон:

— Сэр, я живу ради своей работы. Мне ни к чему известность, которую я приобрел благодаря Уотсону, и со своей стороны я охотно присоединяюсь к вашей просьбе. Пожалуй, для вас большая удача, что Шарп мертв, ибо ни одному человеку нельзя отказать в праве на справедливый суд.

Лестрейду явно не понравилось подобное вмешательство, но Гальен настоял на своем, и я не увидел упоминаний этой истории в газетах. Вне всякого сомнения, дознание проводилось, но в кабинете судьи, а не на открытом судебном заседании, и документы отправились на секретные полки государственных архивов в Кью. Таким образом, я оставляю до будущих времен рассказ об этом самом зловещем из всех преступлений, распутанных Холмсом.

Как-то утром в конце 1893 года мы сидели с Холмсом за завтраком. В ту зиму было необычайно холодно. Из окна гостиной было видно, как выпавший за ночь снежок превращается в черную слякоть под ногами пешеходов и колесами экипажей. Небо затянуло тучами, воздух был холодный и влажный, и все это производило на меня гнетущее впечатление. Миссис Хадсон уже принесла почту, и мы оба не смогли отказать себе в удовольствии почитать за едой.

— Тут интересное письмо, Уотсон, — сказал мои друг. — От одного из моих йоркширских кузенов. Меня и моего брата Майкрофта приглашают провести Рождество в Уэст-Райдинге. Видно, кузен и его жена пожалели двух старых холостяков.

— И вы примете приглашение?

— Честное слово, думаю, что непременно приму! При всей моей любви к Лондону, он не слишком хорош в это время года. Короткие каникулы за городом будут мне полезны, и я вернусь в Новый год обновленным.

Конечно, я постарался скрыть свои чувства, но у меня стало тяжело на сердце. За неимением друзей, которым я мог бы навязаться в праздничное время, в отсутствие Холмса я волей-неволей принужден буду встречать Рождество в одиночестве.

— Надеюсь, вы поедете со мной, Уотсон? — спросил Холмс.

— Я? Но я же не член вашей семьи, Холмс. Я не могу напрашиваться к вашим родственникам.

— Вздор! У себя в Йоркшире они видят так мало новых лиц, что всегда очень рады гостям. Они будут часами сидеть как завороженные, слушая ваши истории о жизни в столице. Конечно, для вас найдется место. У них большой дом, и кроме слуг с ними живет только их маленький сын.

— Ну что же, будет восхитительно провести Рождество за городом. Быть может, если бы вы так деликатно затронули этот вопрос, чтобы у них был шанс отказать, я бы согласился.

— Я пошлю им телеграмму, когда мы закончим завтрак. К сожалению, телеграмма оставляет мало места для тонкости и деликатности, но я сделаю все, что смогу!

Вот так и вышло, что за несколько дней до Рождества мы с Холмсом сели на поезд на вокзале Сент-Панкрас. Путешествуя с удобствами, мы через несколько часов прибыли в деревню Клапэм на живописной возвышенности Йоркшир-Дейлз.