Тони Рейнольдс - Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе

Когда я пришел в себя, уже смеркалось. Я пополз прочь: единственной моей целью было убраться оттуда как можно дальше. Когда я пил из ручья, на мое счастье, мне случайно повстречался старый охотник, в жилах которого текла английская, а не голландская кровь. Он был молчалив. Этот человек перевязал мои раны и оставался со мной до тех пор, пока я не окреп настолько, что смог идти. Тогда он дал мне запас вяленого мяса на несколько дней и распрощался со мной.

У меня не было никакого желания вернуться в полк. Я хотел просто покончить с войной и больше не сражаться. День за днем я пробирался к Дурбану, находящемуся на побережье. Это путешествие заняло больше года, и мне пришлось просить милостыню. Но, надо сказать, я не голодал: когда люди видели мои ужасные раны, их охватывали отвращение и жалость, и они давали то, в чем я нуждался. В первую неделю моих странствий жена фермера пожертвовала мне поношенную одежду, так что я мог сбросить лохмотья, в которые превратилась моя форма.

Я отработал проезд до Ливерпуля и вернулся в свой родной город. Однако я не мог показаться на глаза родителям: мама всегда так гордилась моей красивой внешностью, а отец, наделенный чувством долга, презирал бы человека, который сбежал от врага и дезертировал из своего полка. Я предпочел, чтоб они верили, будто я погиб, сражаясь за родину.

Зато я снова обрел мою дорогую Дженни. Я познакомился с ней после спектакля в Театре принца Уэльского: давали «Сон в летнюю ночь», и она играла Елену. Мы полюбили друг друга, но я не мог сказать об этом моим родителям, так как они бы сочли актрису неподходящей партией для своего единственного сына. Мы решили подождать, пока я отслужу в армии: тогда мое положение упрочится, и мы сможем объявить о нашей любви.

Когда я добрался до ее двери, она впустила меня, не обращая внимания на мои увечья, и вскоре мы поженились. Я не могу найти работу: люди шарахаются, увидев мое лицо, и хотят поскорее от меня избавиться. Их не волнует, что я получил свои раны на службе королеве. И я даже не могу претендовать на солдатскую пенсию, поскольку дезертировал. Мы жили на заработки Дженни в театре, а когда она поняла, что станет матерью, перед нами встала угроза голода, причем голодали бы не только мы, но и наш ребенок.

Именно тогда нам пришла в голову идея связаться с моей матерью, поведав об общении с моим духом. Мы сознавали, что это нехорошо, но ведь, в конце концов, я брал деньги у своей собственной семьи. Эта идея прекрасно сработала, и нам удалось отложить немного денег. Мы намеревались со временем скопить достаточно, чтобы эмигрировать в одну из африканских колоний или в Австралию. Там я мог бы стать фермером. Я по-прежнему силен, несмотря на ранение, а моя наружность не имела бы значения в стране, где о человеке судят не по его виду.

Томас закончил свой рассказ. Холмс смотрел на него с сочувствием, да и кто бы не преисполнился жалости, услышав такую историю?

— Нет никакой необходимости продолжать этот обман, который мучителен для всех вас, — сказал мой друг твердо. — Знакомство с вашими родителями, и особенно с отцом, убеждает меня, что они вас простят и приветливо встретят вашу жену. Отец любит вас сильнее, чем вы думаете, Том. Позвольте же нам с Уотсоном пойти вместе с вами и сообщить новость как можно осторожнее.

Молодые супруги переглянулись и жестом выразили свое согласие. Мы вышли из дому и наняли извозчичью карету, которая довезла нас до дома Мёрчисонов. Мы сказали слуге, что хотим повидать мистера и миссис Мёрчисон по срочному делу. Когда мы предстали перед ними, они застыли от потрясения и, не веря своим глазам, смотрели на изуродованное лицо сына. Потом миссис Мёрчисон, шатаясь, подошла к нему.

— Том! — воскликнула она душераздирающим голосом. — Том! — И она изо всех сил прижала его к груди.

Мистер Мёрчисон сделал несколько шагов и схватил Томаса за руку.

— Том, мой мальчик! — произнес он отрывисто. — Как же такое возможно?

— Мама, отец, — сказал Томас, когда утихли первые порывы радости, — вы сможете когда-нибудь меня простить? Я позволил вам думать, будто я умер. Я дезертировал из армии и выманивал у вас деньги с помощью постыдного трюка.

— Ну конечно, мы тебя прощаем! — ответила миссис Мёрчисон. — Ты снова с нами. И разве это не стоит всего, что мы имеем?

Мистер Мёрчисон что-то пробурчал в знак согласия.

— А теперь, — продолжил Томас, — позвольте мне попросить вас еще об одном. Примите в нашу семью Дженни, которая стала моей женой и носит под сердцем моего ребенка.