Найо Марш: Убийца, ваш выход! Премьера

— Спасибо, Уоткинс.

— Я в чем-то оплошал, сэр?

— Не думаю, что вас можно в этом упрекнуть, но вы приняли убийцу за порядочного человека. Пусть кто-нибудь сменит Аллисона, а его немедленно пришлите сюда.

Уоткинс изменился в лице:

— Если позволите, сэр, я сам подменю Аллисона.

— Отлично, Уоткинс. Кто бы ни вышел из подъезда, будь то мужчина или женщина, всех останавливайте, записывайте имя и адрес, а главное — убедитесь, что они те, за кого себя выдают. Томпсон, можете составить компанию Уоткинсу. И не стройте из себя обиженных карапузов. В этом деле все мы допустили немало просчетов.

Томпсон, пристыженно потупившись, сказал:

— Видит Бог, сэр, мы не хотели вас подводить. А ежели я лгу, служить мне в рядовых полисменах до конца моих дней, да к тому же в ночной смене!

— Ия, сэр, готов под этим подписаться! — воскликнул Уоткинс.

— Ладно уж, проваливайте, простофили, — незлобиво отозвался Аллейн и заговорил с Фоксом: — Я должен кое-куда позвонить. С минуты на минуту сюда доставят протокол допроса слуги из Питерхауза. Если Аллисон прибудет без меня, спросите его в том же духе, что Уоткинса.

— Идете просить ордер на арест?

— Нет пока, не хочу срывать завтрашний спектакль.

Аллейн прошел через зрительный зал в фойе. Со стен кокетливо улыбались актрисы. На фотографиях были автографы: «Всего лучшего!», «Дорогому Роберту», «Твоя навек». На самом видном месте висел портрет женщины, изображенной у раскрытого окна, на раме — лаконичная надпись: «Стефани Воэн».

Отыскав телефон, Аллейн набрал нужный номер.

— Алло! — раздался заспанный голос в трубке.

— Алло! Мы как будто условились, что вы не станете больше наносить визитов.

— Это вы, Аллейн?

— Он самый, — мрачно подтвердил старший инспектор.

— Не бранитесь, я пять минут трезвонил, но мне так и не открыли. А что у вас нового?

— Новость не из приятных: в «Единороге» совершено еще одно убийство.

— Что?!

— Отправляйтесь назад в постельку и не вздумайте никого навещать!

Аллейн повесил трубку, и, чертыхнувшись, поспешил назад на сцену.

На следующий день, в десять сорок пять утра старый Блэйр повесил свой заношенный котелок на гвоздь в каморке у служебного входа, взглянул на стенные часы и неодобрительно прищелкнул языком: снова стоят! В ящиках для писем была одна-единственная открытка, адресованная мисс Сузан Макс. Блэйр, приблизив нос к ее глянцевитой поверхности, прочел:

«Сузан, милочка, это ужасно! Сердцем я с тобой в этот трагический час испытаний. Представляю, каково вам всем. Гастроли проходят успешно, сборы недурны.

Всего наилучшего, Дейзи».

В проулке раздались шаги. Блэйр, покряхтывая, вернулся на свой пост. Дежуривший у входа констебль отдал честь, приветствуя старшего инспектора Аллейна, Фокса, сержанта Бейли и трех агентов в штатском.

— Доброе утро, Блэйр! — поздоровался Аллейн.

— Доброе утро, сэр.

Процессия зашагала по длинному коридору к сцене, где уже находились Томпсон и Уоткинс.

— Все готово? — спросил Аллейн.

— Так точно, сэр.

Аллейн, задрав голову, посмотрел наверх. Потолочную парусину вновь подняли, натянули и привязали к первому ярусу колосников.

— Прислушайтесь, сэр, — обратился к Аллейну Томпсон.

Все умолкли, и сверху донеслось шуршание вперемежку с негромким скрипом. В одном месте парусина слегка провисла, будто бы какой-то предмет надавливал на нее. Вмятина то пропадала, то появлялась вновь, с равномерными интервалами.

— Отличная работа! — похвалил Аллейн. — Двери артистических уборных не забыли отпереть?

Оказалось, что все его инструкции были неукоснительно исполнены. На сцене стояли декорации той картины, в которой Сюрбонадье заряжал револьвер. Занавес был поднят, зачехленные кресла в зрительном зале серели в полумраке.

За кулисами раздались шаги — это был Джордж Симпсон.

— Вот и вы! — обрадовался Аллейн. — Слава Богу, а то какой из меня помреж! Все ли правильно расставлено?

Симпсон попятился к рампе и оттуда обозрел сцену, в этом маленьком человечке сразу проснулся профессионал:

— Все на месте.

— Дождемся, когда соберется труппа, и я объясню смысл моей затеи.

К Аллейну подошел дежуривший у центрального подъезда констебль.

— Что это у вас в руке, Уилкинс?

— Ваша визитная карточка, сэр. Тот молодой человек, которого я видел вчера — помните, с цветком в петлице, — предъявил мне ее вместо пропуска.