Мистер Делягарди поинтересовался, долго ли Харвелы намерены оставаться в Париже.
— Мы здесь уже две недели, — сказала Розамунда Харвелл, — ходим по магазинам. И, конечно, развлекаемся.
— Вам понравились занятия спортом в Шамони?
— Да, очень, но там оказалось полно народу.
Она взглянула на мужа, и, казалось, этот взгляд выдернул его из толпы и перенёс на общий для них волшебный островок. Месье Домье показалось, что Лоуренса Харвелла раздражал даже этот случайный обмен фразами с двумя джентльменами зрелого возраста в ресторанном зале. Он дал мужу приблизительно тридцать лет, жена была по крайней мере на пять лет моложе. Мистер Делягарди продолжил разговор ещё несколькими совершенно неважными вопросами — возможно, он специально давал своему другу время изучить романтичных англичан вблизи. Беседа оказалась прервана прибытием племянника мистера Делягарди, который успел возвратился после телефонного разговора и забрал жену из-за стола.
— Vous voilà, mes enfants , [15] А вот и вы, дети мои — (фр.).
— снисходительно произнёс мистер Делягарди. — Надеюсь, обед был хорош. Питер, думаю, ты знаком с мистером и миссис Харвелл?
— Только понаслышке. Похоже, нам всегда случалось в последний момент разминуться.
— Тогда позвольте мне вас представить. Мой племянник — лорд Уимзи и моя племянница — Харриет. Это — мой друг, месье Домье. Любопытно, что мы, должно быть, совершенно случайно остановились в одном отеле, как персонажи классической комедии.
— Не так уж и любопытно, — заметил Уимзи, — если учесть, что здешняя кухня на данный момент — лучшая в Париже. Боюсь, однако, что комедия не продлится до третьего действия — завтра мы уезжаем в Лондон. Мы приехали лишь на пару дней — сменить обстановку.
— Да, — сказал его дядя. — Я читал в газетах, что приговор приведён в исполнение. Должно быть, это было очень тяжело для вас обоих. — Взгляд его проницательных старых глаз быстро переметнулся с одного лица на другое.
Бесцветным тоном Уимзи заметил:
— Это было весьма неудачно.
Он, подумал месье Домье, и весь какой-то бесцветный: волосы, лицо и негромкий невыразительный голос с явным акцентом выпускника частной школы.
Уимзи повернулся к миссис Харвелл и вежливо произнёс:
— Несомненно мы будем ещё иметь удовольствие увидеть вас в ближайшее время в городе.
— Надеюсь, что да, — ответила миссис Харвелл.
Мистер Делягарди обратился к своей племяннице:
— Тогда, полагаю, по возвращении я найду вас на Одли-Сквер?
Месье Домье ждал ответа с некоторым любопытством. Лицо женщины было, по его мнению, интересным в свете её истории: смуглое, решительное — слишком решительное, чтобы ему понравиться, — умное, линия рта и густые квадратные брови свидетельствовали о сильном характере. Она выглядела немного отчуждённой, тихой, но, как он с одобрением отметил, совершенно не волновалась. Он хотел услышать, как она говорит, хотя вообще-то ему не нравились скрипучие тона, свойственные образованным англичанкам.
Прозвучавший голос удивил его: он был глубоким и насыщенным, с богатым тембром, после которого золотые колокольчики Розамунды Харвелл стали напоминать музыкальную шкатулку.
— Да, мы надеемся въехать. Я практически не видела дом после отделки. Герцогиня всё организовала прекрасно, мы с удовольствием вам всё покажем.
— Моя мать оказалась в своей стихии, — сказал Уимзи. — Если бы она родилась на поколение позже, то несомненно была бы вполне оперившимся профессиональным декоратором и сделала бы приличную карьеру. В каковом случае жизнь стала бы просто невыносимой. Такие хронологические казусы — просто проверка нашего естественного тщеславия.
— Мы тоже волнуемся, — заметила миссис Харвелл. — Мы только что сняли новую квартиру в Хайд-Хаус. Когда мы вернёмся, то устроим приём, правда, дорогой?
Её улыбка окутала мужа, а затем с чарующим дружелюбием достигла мистера Делягарди, который быстро ответил:
— Надеюсь, что это — приглашение. Хайд-Хаус? Это тот большой новый блок в Парк-лейн? Мне говорили, что апартаменты в нём — просто чудо удобств.
— Всё абсолютно изумительно, — сказала миссис Харвелл. — Мы в предвкушении. У нас просторные комнаты и вообще никакой кухни — мы можем поесть в ресторане на втором этаже или заказать еду в квартиру. Никаких проблем со слугами, потому что обслуживание включено. Все нагреватели — электрические. Это всё равно, что жить в отеле, за исключением того, что мы можем иметь собственную мебель. У нас есть много хромированных и стеклянных вещей, прекрасные современные портьеры дизайна Бена Николсона [16] Бен Николсон (Ben Nicholson, 1894–1982): художник, на чьи работы глубоко повлиял кубизм. Известен, прежде всего, абстрактными рельефами которые, согласно Национальному биографическому словарю, «внесли большой вклад в английский и европейский модернизм двадцатого столетия». Кроме того, он занимался разработкой рисунка для тканей, отсюда шторы. — См. Пешель.
и несколько ваз Сьюзи Купер [17] Сьюзи Купер (Susie Cooper, 1902–1995): знаменитый гончар и деловая женщина, известна тем, что успешно основала и вела гончарный бизнес, её дизайнерские решения повлияли на современный стиль. Согласно Национальному биографическому словарю, она считается «ключевой фигурой как в ардеко, так и стиле 1950-х годов», создав около 4500 орнаментов и 500 новых форм. См. Пешель.
. Нам даже предоставлен полностью заполненный буфет-бар — большой-то нам и не нужен, — но этот очень уютный под орех со встроенной радиоустановкой и небольшой полкой для книг.
Читать дальше