Рекс Стаут - Бокал шампанского

Вероятно, у вас может создаться обо мне ложное впечатление, но я передаю все точно до последней мелочи. Я видел девушку — я говорю «девушку», хотя она была на несколько лет старше Розы Тэттл, которая уже дважды испытала радость материнства, — я видел Цецилию всего четыре раза. Трижды в этом самом доме во время поисков драгоценностей, а в последний раз на короткое время оказался с нею наедине, когда назначил ей невзначай свидание и пригласил поужинать и потанцевать во «Фламинго». Танцевала она хорошо, даже очень, но и пила не хуже и к полуночи затеяла ссору с какой-то дамой, в результате чего нас выпроводили вон. В течение нескольких месяцев она донимала меня телефонными звонками, не меньше двадцати раз предлагая переиграть нашу встречу, но я был занят. На мой взгляд, во «Фламинго» был лучший во всем городе оркестр, и я не желал портить это впечатление. Что касается ее настойчивости, то я предпочитаю думать, что после меня ей не мог понравиться никакой другой партнер. Однако я считал, что она уже давно позабыла про все это, но вот начиналось все сызнова.

— Это не сердечная рана, — сказал я. — Это ваше воображение. К тому же опасаюсь, что если начну с вами танцевать, то через минуту-другую вы станете делать мне замечания и тем самым все испортите. Я вижу это по вашим глазам.

— В моих глазах только страсть. Неужели вы этого не видите? У вас есть Библия?

— Нет, забыл прихватить. — Из внутреннего кармана пиджака я вынул блокнот, который всегда ношу с собой. — Это сойдет?

— Вполне. Держите. — Она накрыла блокнот ладонью. — Клянусь, что если вы согласитесь танцевать со мной, я буду вашим послушным котенком в горе и радости, во веки веков и никогда не сделаю того, что вы не пожелаете, аминь.

Миссис Робильотти, которая танцевала с Полем Шустером, поглядывала на нас. Спрятав блокнот в карман, я обнял дочь хозяйки за талию и через три минуты пришел к заключению, что девушке, которая так танцует, можно простить все недостатки.

Музыканты устроили передышку, и я проводил Цецилию к креслу, думая, будет ли тактично пригласить ее на следующий танец. Но тут к нам подошла оставленная в одиночестве Роза Тэттл, Цецилия обратилась к ней, как женщина к женщине:

— Если вы за мистером Гудвином, я не стану осуждать вас. Он здесь единственный настоящий танцор.

— Я не ради танцев, — отозвалась Роза, — да у меня и духу не хватило бы просить его танцевать со мной. Просто я хочу кое-что сообщить мистеру Гудвину.

— Выкладывайте, — предложил я.

— Только приватно.

— Вот как нужно это делать, — Цецилия рассмеялась и встала. — У меня ушло бы на это сто слов, а вы уложились в два. — Она направилась к бару, где Хакетт разливал шампанское.

— Садитесь, — предложил я Розе.

— О, я не займу у вас много времени. — Она продолжала стоять. — Просто я подумала, что вам это следует знать, коль вы детектив. Я понимаю, что миссис Робильотти не желает никаких неприятностей у себя в доме, и хотела было предупредить ее, но думаю, что лучше всего поделиться с вами.

— Я нахожусь здесь не в качестве детектива, мисс Тэттл. Я уже говорил об этом. Я пришел сюда развлечься.

— Знаю, но все равно вы детектив. Можете рассказать миссис Робильотти, если сочтете нужным. Я не хочу обращаться к ней, но если случится нечто ужасное, а я никого не предупрежу, то меня смогут порицать.

— А почему должно случиться нечто ужасное?

— Я не говорю, что должно случиться, но может. Фэйт Ашер всюду носит с собой яд, вот и сейчас он у нее в сумочке. Вы не знаете об этом?

— Нет, конечно. Какой яд?

— Ее личный яд. Она еще в «Приюте» рассказывала нам, что это какой-то цианид, и даже показывала маленький пузырек. Она всегда носит его с собой, если не в сумочке, то в карманчике, который специально нашила себе на юбке; она на всех своих платьях сделала такие карманчики. Она сказала, что еще не решила покончить с собой, но если решит, то примет этот яд. Некоторые девочки подумали, что она просто рисуется, кое-кто даже подшучивал над ней, но только не я. Я поняла, что она действительно может это сделать, и в этом случае, если бы я смеялась над ней, меня станут порицать. Теперь, когда она уехала из «Приюта» и устроилась на работу, я решила, что она бросила свою затею. Но Элен Ярмис была с ней в туалете, увидела пузырек в сумочке и спросила — по-прежнему ли он с ядом, — и Фэйт ответила — да.

Роза замолчала.

— Ну и что? — спросил я.

— Что «ну и что»? — не поняла она.

— И это все?

— По-моему, вполне достаточно, если знать Фэйт так, как я. Этот роскошный особняк, дворецкий, расфранченные люди, оркестр, шампанское — именно здесь она может это проделать, если вообще решится. — Роза вдруг оживилась.