Рекс Стаут - Пасхальный парад

Он повернул голову в сторону.

— Генри, я предпочел бы, чтобы вы сами объяснили мистеру Вулфу. Вы не против?

— Нет, конечно, мистер Байноу, я готов, — согласился Фримм. С явной неохотой, как показалось мне. Он перевел взгляд на Вулфа и прокашлялся.

— Вы, должно быть, не знаете, кто я такой, Я занимаю пост исполнительного секретаря Благотворительного фонда Байноу, в который у мистера Байноу вложены самые крупные средства. Миссис Байноу тоже принимала самое деятельное участие в работе этого Фонда. Я это говорю только для того, чтобы вы знали, чем я занимаюсь; мистер Байноу хотел, чтобы я рассказал вам о тех злополучных обстоятельствах, в силу которых я оказался знаком с одним из тех, что стоял с фотоаппаратом в руках перед церковью Святого Томаса. С молодой женщиной по имени Айрис Иннес.

Его глаза метнулись к Байноу, но тот только покачал головой и сказал:

— Рассказывайте все, как есть. Генри.

Фримм вновь обратился к Вулфу:

— Дело в том, что мы с мисс Иннес были обручены, и наша помолвка была расторгнута только месяц назад. В полиции об этом узнали, и меня вызывали на допрос. Меня расспрашивали также о том, в каких отношениях я состоял с миссис Байноу; судя по вопросам, в полиции подозревают, что наша помолвка распалась из-за моего отношения к миссис Байноу — это подозрение, которое совершенно беспочвенно. Однако в полиции всерьез подозревают, что у мисс Иннес имелись основания для того, чтобы… э-ээ… попытаться отомстить миссис Байноу. По-моему, это абсолютно нелепо, но я посчитал своим долгом — своим священным долгом, если хотите — рассказать об этом мистеру Байноу.

Он снова посмотрел на Байноу, но филантроп не сводил глаз с Вулфа.

Фримм спросил:

— Этого достаточно, мистер Байноу?

Байноу, не отвечая ему, обратился к Вулфу:

— Теперь вы понимаете, почему я сказал, что у меня очень деликатное дело? Я разговаривал с комиссаром полиции, который отнесся к этой ситуации с пониманием, однако репортеры уже пытались приставать к Фримму с расспросами, так что опасность весьма велика. Если мою жену убили, то избежать огласки, конечно, невозможно, но я не позволю, чтобы ее память осквернили попыткой бросить тень на ее честное имя и на ее… добродетель. Я советовался со своим адвокатом, который по моей просьбе переговорил с окружным прокурором, но больше помочь мне в силах. Вот почему я решил прийти к вам. Если и впрямь настолько умны и изобретательны, как вас описывает мой друг Льюис Хьюитт, то вы придумаете, как мне помочь.

Вулф нахмурился.

— Если вы рассчитываете на то, что газеты воздержатся от грязных намеков и инсинуаций, мистер Байноу, то выкиньте это из головы. А кроме этого, что вам еще нужно?

— Я хочу, чтобы память о моей жене не была осквернена никакими подозрениями. Я хочу, чтобы в полиции убедились в том, что их подозрения о возможной мести со стороны мисс Иннес беспочвенны и безосновательны. Если мою жену и впрямь убили отравленной иглой, выпущенной из фотоаппарата, а я согласен с этой версией, поскольку не представляю, как это можно было сделать по-другому, то убийца — один из троих мужчин. Я хочу, чтобы он был изобличен и понес наказание. И еще, я пришел к вам потому, что там находился мистер Гудвин. Насколько мне известно, он стоял как раз по соседству с мисс Иннес — между ней и одним из мужчин, — так что наверняка может сказать, что у нее в руках был самый обычный фотоаппарат. И я хочу, чтобы вы положили конец нелепым и грязным россказням. — Он разжал кулаки и переплел пальцы. — Моя жена была добропорядочная и чистая женщина, и слушать подобные сплетни просто невыносимо.

Вулф кивнул.

— Да, для человека с вашим положением это совершенно естественно. Вам слишком редко приходилось что-либо терпеть. Но любые домыслы по поводу убийства можно прекратить только одним способом: найти и изобличить подлинного убийцу. — Он слегка повернул голову. — Мистер Фримм. Самый очевидный вопрос: есть ли у мисс Иннес благовидный предлог для того, чтобы оказаться на том месте с фотоаппаратом?

Фримм кивнул.

— О, да. Более, чем благовидный. Она — профессиональный фоторепортер, работает в журнале «Сеньорита». Я не разговаривал с ней с тех пор, как мы… перестали встречаться, но полагаю, что она была там по заданию журнала.

— Когда вы встречались с ней в последний раз?

— Месяц назад. Когда была расторгнута наша помолвка.

— Кто и почему решил ее расторгнуть?

— Мы оба. По взаимному согласию. Мы поняли, что не подходим друг другу. — Фримм поджал губы. — Как я вам уже говорил, мистер Вулф, подозрения полицейских совершенно нелепы и абсурдны.