Рекс Стаут - Право умереть

Если бы даже я во что бы то ни стало хотел добыть материалы, компрометирующие Сюзанну Брук, мне бы пришлось отказаться от этой мысли и искать их где-то в другом месте. Я положил подшивку газет на место, заверил хранителя архива, что ничего не вырезал и не вырвал, вернулся в гостиницу, предварительно выпив по дороге стакан молока в кафе, и улегся спать.

Не знаю, захотелось бы мне задерживаться в Расине и наводить дальнейшие справки, если бы не произошло нечто неожиданное. Это случилось во вторник. Я попросил разбудить меня в восемь часов, и когда раздался телефонный звонок, не поверил, что уже наступило утро, и взглянул на часы. Десять минут восьмого. «Черт бы побрал эти порядки в гостиницах!» — подумал я и снял трубку. Телефонистка сообщила, что меня вызывает Нью-Йорк. Я едва успел подумать, что в Нью-Йорке сейчас десять минут девятого, как в трубке послышался голос Вулфа:

— Арчи, ты?

— Совершенно верно. Доброе утро.

— Совсем не доброе. Ты где?

— В постели.

— Извини, пожалуйста, что я тебя побеспокоил. Вставай и сейчас же возвращайся домой. Мисс Брук мертва. Вчера нашли ее труп. Она убита. Немедленно выезжай в Нью-Йорк.

В горле у меня вдруг пересохло, и я сделал глотательное движение.

— Где… — начал было я и снова глотнул. — Я выеду…

— Во сколько ты будешь здесь?

— Часов в двенадцать, в час.

— Ну хорошо.

Вулф положил трубку.

Я разрешил себе посидеть секунд десять на краю постели, потом встал, оделся, уложил саквояж, спустился на лифте в вестибюль, расплатился за номер, пешком прошел на стоянку машин и поехал в Чикаго. Я решил, что позавтракаю в аэропорту в Чикаго.

Не в двенадцать и не в час, а уже без пяти два я открывал ключом дверь старого особняка на Западной Тридцать пятой улице. Нашему самолету пришлось с полчаса огибать грозовой фронт, прежде чем совершить посадку в Айдлуайлде, иначе говоря — в международном аэропорту имени Джона Кеннеди. Я поставил на пол саквояж и снимал пальто, когда из кухни выбежал Фриц.

— Боже, наконец-то! — воскликнул он. — Мистер Вулф уже звонил в аэропорт. Вы же знаете, как он относится к авиации. Я все время подогревал для вас ленч. У нас сегодня молоки рыбы, зажаренные в душистых травах, но без петрушки.

— Не возражаю. Но…

— Арчи! — послышался сердитый окрик.

Я поспешил в столовую, расположенную по другую сторону вестибюля, если идти из кабинета. Вулф все еще сидел за столом и раскладывал на вафли ломтики сыра.

— Сегодня превосходный день, — заметил я. — Знаю, что вы не расположены вторично вдыхать запах специй, и потому поем на кухне, а заодно просмотрю «Нью-Йорк таймс». Перед вылетом я взял только самое раннее издание.

Мы получали два экземпляра «Таймса» — один для Вулфа (газету ему подавали вместе с завтраком в его комнату) и один для меня. Я направился в кухню и нашел свой экземпляр на маленьком столе, за которым обычно завтракал. Я могу отсутствовать целую неделю, выполняя какое-нибудь поручение Вулфа, а Фриц, наверное, все равно будет ставить для меня прибор. Это так на него похоже. Я уселся и уже принялся искать в газете интересующее меня сообщение, когда Фриц поставил на стол еду в горячей тарелке и хлебницу. Я съел кусочек молок и немного хлеба, предварительно обмакнув его в подливку; Фрицу обычно удается приготовить превосходную подливку, если только он не намешает в нее петрушки.

Как и в первом выпуске, я не нашел в газете никаких особых подробностей. Сюзанна Брук была найдена убитой в понедельник, часов в девять вечера, в комнате на третьем этаже дома на Сто двадцать восьмой улице. Ее труп обнаружил Данбар Уиппл, сотрудник Комитета защиты гражданских прав. Смерть наступила в результате неоднократных ударов по голове. Все это я уже знал. Я знал и некоторые другие детали, о которых газеты сообщили только в позднейших выпусках, а именно: Сюзанна Брук безвозмездно работала в КЗГП, проживала вместе со своей вдовствующей матерью в квартире на Парк-авеню, а Данбар Уиппл был двадцатитрехлетним сыном старшего преподавателя антропологии Колумбийского университета. Лишь одной детали я не знал, хотя мог бы догадаться: полиция и окружной прокурор уже начали расследование.

После того как молоки, подливка и булочки вместе с салатом нашли себе пристанище там, где и надлежало, я налил еще чашку кофе и отправился в кабинет. Вулф сидел за столом и решал кроссворд, сердито хмурясь и постукивая себя карандашом по носу. Я уселся на свое обычное место и стал отпивать кофе маленькими глотками. Прошло несколько минут, прежде чем Вулф посмотрел на меня. В его взгляде читалось осуждение, но он, видимо, сразу же сообразил, что я его не заслужил.