Рекс Стаут - Праздничный пикник

Поскольку вы сами представляете, что творится в праздник на нью-йоркских улицах, вас не должно удивить, что, добравшись домой — и приняв душ, мы сели ужинать только в половине десятого. Автомобиль — не лучшее место в мире, где можно делиться с Вульфом дурными впечатлениями (как впрочем и хорошими), и отравлять ему пищеварение за ужином мне тоже не хотелось, поэтому я дождался, пока Вульф закончит поглощать цыплят с трюфелями и брокколи, фаршированный картофель с травками и салат с сыром. Лишь когда Фриц принес нам в кабинет кофе, я раскололся. Вульф уже потянулся к пульту дистанционного управления (он включал телевизор лишь для того, чтобы доставить себе маленькую радость, выключив его), когда я произнес:

— Попридержите лошадей. Я должен кое-что доложить. Я понимаю, что вы сейчас довольны собой — нос вы им утерли здорово, — но у нас могут быть неприятности. Правда, у нас появилась зацепка. Убийца не проникал в палатку сзади. Убийца — один из четверки.

— Вот как, — безмятежно отозвался Вульф. Он сытно поужинал, сидел в любимом кресле и был поэтому настроен очень миролюбиво. — Ты опять за свои штучки, Арчи? Что за вздор ты несешь?

— Это не вздор, сэр. И я даже не пытаюсь доказать, что раз в жизни оказался хитрее вас. Когда вы спускались от палатки к машине, ваши мысли были настолько поглощены тем, как поскорее уехать оттуда, что вы, должно быть, не обратили внимания на женщину, которая сидела слева в «плимуте». А я чуть позже вышел к ней и поговорил. Это настолько важно, что я перескажу разговор дословно.

Так я и сделал. Такие разговоры для меня — детские игрушки, ведь мне приходится порой дословно пересказывать диалоги, в которых принимают участие трое, а то и четверо собеседников. Когда я закончил, Вульф ожег меня злобным взглядом.

— Проклятье! — прорычал он.

— Да, сэр. Я собирался вам это рассказать, когда мы придумывали причину для вылазки к машине, но нам помешали, а потом не было подходящего случая, к тому же миссис Банау уехала, да и этот тип по имени Бакстер оскорбил меня в лучших чувствах. Но главная причина заключалась в вас — уж больно вы рвались домой. Если бы они пронюхали, что убийцу следует искать среди нас шестерых-семерых, включая Флору, всех бы задержали как важных свидетелей, а Четвертого июля вас бы никто под залог не выпустил. Мне-то что — мне к камерам не привыкать, но вы с вашими габаритами в катере не поместились бы. К тому же, подумалось мне, дома вы бы с большей охотой согласились обсудить вопрос о том, чтобы повысить мне жалованье. Я угадал?

— Замолчи.

Вульф зажмурился, но ненадолго.

— Мы влипли, — произнес он. — В любую минуту они могут отыскать эту женщину, либо она сама заявит в полицию. Что она собой представляет? Ты пересказал мне ее слова, но я хочу знать, чего от нее ожидать.

— С ней все в порядке. Ей поверят. Меня, во всяком случае, она убедила. И вас убедит. С того места, где она сидела, вход в палатку был виден как на ладони, ближе, чем в десяти ярдах отнес.

— Если она не дремала.

— По ее словам — нет, а фараоны ей поверят. Она утверждает, что, кроме нас с вами, в палатку никто не заходил, и будет стоять на своем, что бы ни случилось.

— А вдруг она сама или кто-то другой, кого она выгораживает… Нет, это ерунда — она оставалась там и после того, как обнаружили труп. Да, мы влипли.

— Да, сэр. — Не увидев в глазах Вульфа благодарности, на которую рассчитывал, я продолжил: — Чтобы облегчить ваши мучения, хочу сказать, чтобы вы обо мне не беспокоились. В утаивании важных сведений меня не обвинят, поскольку о разговоре с ней я не упоминал. Я всегда могу сказать, что не поверил ей и не хотел осложнять дело, впутывая в него дополнительные обстоятельства. Конечно, мне придется придумать оправдание тому, что я пристал к ней с расспросами, но это проще пареной репы. Я могу показать, что нашел труп после того, как вы начали свою речь и, прежде чем сообщить в полицию, решил расспросить свидетельницу, но меня прервал вопль Флоры. Так что за меня не волнуйтесь. Я сделаю все, что вы скажете. Могу утром позвонить Делани — или позвоните ему сами — и во всем признаться. Или можем сидеть и ждать у моря погоды. Как скажете.

— Фу! — фыркнул Вульф.

— Аминь, — сказал я.

Вульф шумно втянул в себя добрый бушель воздуха и со свистом выпустил его наружу.

— Возможно, в данную минуту эта женщина уже дает показания полиции, — проворчал он. — Нет, я тебя не корю, напротив — ты молодец. Если бы ты рассказал им о ней, мы бы провели ночь в тюрьме. — Он скорчил гримасу. — Ба! Так, по крайней мере, у нас руки развязаны. Который час?