Рекс Стаут - Смертельная ловушка

Она положила телефонную трубку на место.

– Полковник Райдер просит вас войти, сэр.

– Вы не отдали мне честь, – сурово попрекнул ее я.

Будь у нее чувство юмора, она бы встала и отсалютовала мне, но за те десять дней, которые она провела на службе, я ни разу не приметил в ней этого качества. Однако я вовсе не отказался от дальнейших попыток. Я решил, что она намеренно ведет себя строго. За серьезным взглядом ее умных глаз и прямым носом следовало бы видеть острый подбородок, но не тут-то было. Он прямо лег бы на мою ладонь, дойди дело до этого.

– Прошу прощения, майор Гудвин, – сказала она. – Я соблюдаю устав…

– Ладно, – отмахнулся я. – Это мистер Ниро Вулф. А это сержант армии Соединенных Штатов Дороти Брюс.

Оба наклонили голову. Подойдя к двери в противоположном конце приемной, я отворил ее, пропуская Вулфа, затем вошел сам и закрыл дверь за собой.

Это был просторный угловой кабинет с окнами на обе стороны, а вдоль двух других стен стояли металлические запирающиеся на ключ шкафчики для документов, высотой в две трети стены. Еще одна дверь вела прямо в коридор, минуя приемную.

Присутствующие в кабинете люди были настроены крайне серьезно, хотя и бодро, как болельщики бейсбольной команды, выполнявшей удачный маневр. Увидев, что атмосфера не требует соблюдения правил военного этикета, я не поднес руки к виску. С двумя полковниками и лейтенантом мы уже были знакомы и, хотя ни разу не видели человека в штатском, тоже знали, кто он такой. Каждый законопослушный гражданин города Нью-Йорка узнал бы в нем Джона Белла Шетука. Он оказался ниже ростом и, быть может, чуть полнее, чем я его себе представлял, но когда он встал, чтобы протянуть нам руку, сомневаться, что это он, не приходилось. Правда, мы были жителями Нью-Йорка, но любой депутат никогда не должен сомневаться, что вы обязательно переедете в его собственный штат и станете его избирателем.

– Встреча с Ниро Вулфом – это событие, – заявил он таким голосом, который звучал несколько ниже, чем его наградил господь.

Мне уже доводилось встречаться с подобным явлением. С тех пор, как Уинстон Черчилль произнес свою знаменитую речь на заседании конгресса, половина конгрессменов в Вашингтоне старалась ему подражать.

Вулф обошелся с ним достаточно вежливо и затем обратился к Райдеру:

– До сих пор, полковник, у меня не было возможности выразить вам свое соболезнование по поводу гибели вашего сына. Единственного, насколько мне известно.

Райдер стиснул челюсти. Прошла уже неделя, как об этом стало известно.

– Да, – подтвердил он – Благодарю вас.

– Ему довелось убить немцев?

– Он сбил четыре немецких самолета. Наверное, их пилоты погибли. Надеюсь, что это именно так.

– Не сомневаюсь, буркнул Вулф. – Не могу говорить о нем, ибо не был с ним знаком. Зато знаю вас. Мне нечем нас утешить. Чувствую, что вы не пали духом. – Он оглядел пустые стулья, убедился, что все они одного размера, направился к ближайшему и устроился на нем, но так, что половина его зада как всегда свисала с двух сторон. – Где это случилось?

– В Сицилии, – ответил Райдер.

– Он был отличным малым. Самым лучшим во всей Америке, – влез в разговор Джон Белл Шетук. – Я гордился им и горжусь по сей день. Я был его крестным.

Райдер закрыл глаза, открыл, взял трубку телефона, стоявшего на столе, и сказал:

– Генерала Файфа, пожалуйста. – Помолчал, потом снова сказал: – Мистер Вулф здесь, генерал. Мы все собрались. Подняться к вам? Очень хорошо, сэр. Все понятно. – Райдер положил трубку. – Он сам идет сюда.

Вулф поморщился, и я понял почему. Ему было известно, что в кабинете генерала есть большой стул, даже два. Я подошел к Райдеру, положил портфель на стол, расстегнул его и вынул гранату.

– Полковник, – обратился я к Райдеру, – пока мы ждем, разрешите вернуть вам гранату. Куда ее положить?

– Я сказал, что вы можете оставить ее себе, – нахмурился Райдер.

– Я помню, но мне негде ее хранить, кроме как у себя в комнате в доме мистера Вулфа, но этого делать нельзя. Вчера вечером я застал его за тем, что он ее рассматривал. Боюсь, он невзначай может устроить взрыв.

Все поглядели на Вулфа.

– Майор Гудвин вам известен, не так ли? – разозлился он. – Я бы ни за что не дотронулся до этой штуки. Но и хранить ее у себя в доме не желаю.

– Вот мне и пришлось принести ее обратно, – пожаловался я.

Райдер взял гранату в руки, посмотрел на запал, убедился, что он на месте, и вдруг вскочил и выпрямился, потому что дверь отворилась и до нас донесся по-военному четкий голос сержанта Дороти Брюс: