Эллери Квин - Таинственный цилиндр

— Все ясно. — Инспектор улыбнулся. — Большое спасибо, доктор. О, пока я не забыл, — остановил он доктора Статтгарда, когда тот уже собрался уходить, — как вы считаете, этот человек не мог отравиться метанолом?

Доктор Статтгард не задумываясь ответил:

— Невозможно. Это было что-то значительно более сильное и быстродействующее.

— А вы не могли бы назвать нам яд, которым убили этого человека?

Врач поколебался было, но потом сухо сказал:

— Сожалею, инспектор, но для вас было бы разумнее не требовать от меня в этих условиях большой точности.

Он умолк и ретировался.

Квин усмехнулся, снова принимаясь за осмотр тела.

Распростертый на полу труп не представлял собой приятного зрелища. Инспектор осторожно отвел сжатую в кулак руку, закрывавшую лицо, и стал изучать черты, искаженные судорогой. Потом заглянул под кресло. Там ничего не было. На подлокотнике кресла висела черная накидка на шелковой подкладке. Квин вынул содержимое карманов фрака и накидки, а затем ощупал всю одежду. Из внутреннего кармана на груди он извлек несколько писем и какие-то бумаги. Затем обследовал карманы жилета и брюк. Сложил все, что обнаружил, в две кучки: в одну —,письма и бумаги, в другую — монеты, ключи и прочие мелкие вещицы. В одном из боковых карманов нашел маленькую серебряную фляжку с инициалами «М. Ф.». С фляжкой инспектор обошелся крайне осторожно: взял за горлышко и внимательнейшим образом оглядел блестящую поверхность, отыскивая отпечатки пальцев. Потом покачал головой, с великой тщательностью завернул фляжку в чистый носовой платок и отложил в сторону.

Билет с оторванным контролем и с надписью «ЛЛ 32, левая сторона» он опустил в кармашек собственного жилета.

Он не стал тратить время на осмотр вещей покойного по отдельности, а только ощупал подкладку жилета и пиджака, а также брюки. Дойдя до заднего кармана брюк, он вдруг воскликнул:

— Прекрасно, Томас! Кое-что славное я здесь нашел! С этими словами он извлек маленькую дамскую сумочку, задумчиво повертел ее в руках, расстегнул, оглядел содержимое — тушь, помаду и прочее. В маленьком боковом карманчике рядом с ними он нашел чехольчик для визитных карточек. Немного погодя он снова сложил в сумочку все ее содержимое и сунул к себе в карман.

Затем инспектор поднял с пола бумаги и пробежал их взглядом. Он нахмурился, дойдя до последнего листка. — Там стояла личная печать.

— Ты когда-нибудь слышал такое имя — Монти Фильд? — спросил он Томаса. Велье закусил губу.

— Кажется, да. Это один из самых прожженных адвокатов. Из тех, что защищают всяких негодяев.

Инспектор серьезно посмотрел на своего помощника.

— Так вот, Томас, это — мистер Монти Фильд или, лучше сказать, его бренные останки. Велье хмыкнул.

— Так начнешь сомневаться в полезности полиции, — донесся из-за плеча отца голос Эллери. — Если поразмыслить, с какой безжалостностью она преследует людей, освобождающих нас от таких язв общества, как мистер Монти Фильд.

Инспектор выпрямился, стряхнул пыль с колен, взял понюшку табаку и сказал:

— Эллери, мальчик мой, полицейского из тебя никогда бы не вышло. А я и не знал, что Фильд был тебе знаком, — Не могу сказать, что мы были на короткой ноге с этим господином, — ответил Эллери. — Но припоминаю, что встречал его как-то в клубе «Пантеон». После того, что мне довелось тогда про него услышать, я ничуть не удивляюсь, что кто-то убрал его с дороги.

— Давай поговорим о достоинствах и недостатках мистера Фильда в более подходящий момент, — серьезно сказал инспектор. — Мне тоже известно про него достаточно много, и притом ничего особенно отрадного.

Он повернулся, чтобы идти, но тут Эллери, который все это время рассматривал труп и кресло, спросил:

— Отсюда уже что-нибудь уносили, папа? Что-нибудь из вещей покойного?

Инспектор оглянулся на сына.

— Как ты додумался до такого незаурядного вопроса, мой юный друг?

— Если мне не изменяет зрение, — ответил Эллери, — цилиндра этого субъекта нет ни под сиденьем, ни вообще где-то поблизости.

— Значит, тебе это тоже бросилось в глаза, Эллери? — с хмурым видом спросил инспектор. — Это было первое, что я заметил, склонившись над ним. Точнее, первое, что я не заметил.

Он наморщил лоб, и усы его, кажется, даже встопорщились от досады. Окончательно впав в скверное настроение, он пожал плечами.

— И никакой бирочки из гардероба на сданную шляпу в карманах… Флинт!

Коренастый молодой человек в штатском поспешил к нему.