Мэри Стюарт - Малая качурка

Бухта Выдр оказалась крохотной; дугообразная полоса берега была покрыта галькой, дальше лежали валуны. Черные локоны высохших водорослей указывали границы приливов. Слева вид загораживала высокая скала, а справа прямо в море тянулся невысокий мыс. Прищурив глаза от сияния Атлантики, я сумела разглядеть тропу, поднимавшуюся на мыс и уходившую на запад. А за дугой мыса, плохо различимый издалека, возвышался, наподобие приподнятого колена, холм, гладкий и симметричный.

Тут «лендровер» остановился у пристани из сваленных в груду и связанных проволокой булыжников. Неподалеку, чуть повыше, спиной к скале стоял коттедж.

Коттедж оказался больше, чем я предполагала. Когда-то он соответствовал стандарту: крошечный квадратный холл, с дверьми по обеим сторонам, которые выходили в «парадные комнаты», крутая с перилами лестница, ведущая прямо под крышу в одинаковые спальни. Но кто-то, причем явно не так давно, переписал эту жанровую картинку — две комнаты внизу превратились в одну, которую разделяла лестница. В кабинете справа был симпатичный камин. Мебель состояла из пары легких стульев, низкого стола и сомнительного вида софы, стоявшей спинкой к лестнице. Кухня-столовая с другой стороны могла похвастаться обыкновенными буфетами, похоже самодельными, и столом у окна в окружении четырех стульев. В кухонном шкафчике обитали электрический чайник и тостер — единственные «совр. усл.», бросавшиеся в глаза.

В задней части дома дверь открывалась в узкое помещение, длиной в ширину дома, которое, по-видимому, служило черной кухней или посудомоечной вместе с прачечной. К одному окну примыкала современная раковина с водосливом, рядом на стене висел электрический кипятильник. Тут же находилась плита, помещенная сюда, вероятно, кем-то, кто с недоверием относился к электроснабжению острова — она была газовая. Газовые баллоны находились снаружи под навесом близ торфяной кучи. Далее того модернизация не пошла, другой конец помещения остался таким, как и прежде старая глубокая раковина для стирки с единственным краном, наверняка, с холодной водой, а под ней медный котел для кипячения. Глубокий чистый и пустой буфет служил кладовой, в другом хранились моющие средства. Холодильник отсутствовал, но здесь холодно и летом — эти окна никогда не видали солнца. Высунувшись из окна, я увидела, что между домом и скалой находится то, что когда-то было то ли садом, то ли огородом. Ныне же заросли ежевики и шиповника за полуразрушенной стеной почти целиком скрывали садовую калитку. Между крапивой, высотой в половину человеческого роста, тянулась вдоль стены тропинка к крошечному сооружению, предназначение которого еще предполагалось угадать. Посредник заверил меня, что и ванная и туалет находятся в доме, наверху над помещением для мойки и стирки. Глядя на эту крапиву, я надеялась, что он не обманул меня.

— Отнести чемоданы наверх? — спросил Арчи Макларен.

— Нет, не беспокойтесь… спасибо.

Бросив пакеты с покупками на кухонный стол, я стала вынимать продукты. Арчи отправился наверх и спустился вниз минуты через две.

— Я всего лишь, — он говорил «всехо», — поглядел. В прошлом году она нанимала Роберта Макдугала делать спальни наверху. Он — двоюродный брат Мери Макдугал, живет в Дервайге. Хороший мастер. Наверху я комнаты еще не видал, но я помню, как он переделывал ванную и эту комнату. — Арчи с любопытством огляделся по сторонам. — Когда здесь жила семья, все было по-другому. Здесь жил Аластер Макей, он был садовником в Доме. Они уехали всего два года назад на большой остров, и тогда миссис Хэмилтон приспособила это место, чтобы сдавать. Когда старую печь сломали, я сам притащил сюда плиту и все для кухни. А дерево и ванну, и все остальное привезли на лодке в бухту. Ох, и пришлось нам потрудиться, когда волочили все это к дому.

— Я не знала, что коттедж принадлежит… принадлежал?.. миссис Хэмилтон. Миссис Макдугал сказала, что она недавно умерла.

— Именно так. Она была хорошей женщиной, а когда муж ее был еще жив, он очень любил охотиться и рыбачить, хотя на Мойле не очень-то порыбачишь. Он каждый год ходил на север за лососем к большому острову, а она тут жила. Она любила этот дом, и после смерти полковника Хэмил-тона она так тут и жила, даже зимой. Но последняя зима оказалась для нее трудной, бедняжечки.

— А что будет с Домом… Большим домом, я имею в виду… теперь?

— Понятия не имею. Кажется, есть какие-то родственники за границей, и все. Продадут, я думаю, но только кто его купит?