Питер Свонсон - Убить лучше по-доброму

Я выключила радио, когда въехала в Шепог, прислушалась к тишине, заворачивая на знакомые улицы, усаженные деревьями. Я проехала мимо «Монкс-Хауса», инстинктивно повернула голову и заметила свет в одном окне на втором этаже. Мама, видимо, снова заснула за чтением, как каждый вечер, с раскрытой книгой на груди и включенной лампой. Я свернула направо, к заросшей сорняками дорожке, ведущей к заброшенной ферме. Выключив фары, я сбавила ход. Как и в Мэне, в Коннектикуте стояла безоблачная ночь, темное небо усеяли яркие звезды. Фермерский дом, пустой, бесцветный, возвышался посреди заросшего двора. Единственное дерево, посаженное слишком близко к дому, словно обнимало его, одна из веток проросла сквозь крышу. Я вышла из машины, и меня окутал знакомый аромат соснового леса. Я достала фонарик и пробралась на поляну; высохшая трава шуршала под ногами. После убийства Чета я пару раз возвращалась сюда, но ночью – впервые. Я дошла до того места, где должен был быть колодец, и, подойдя к нему ближе, включила фонарик, посветив на землю. Минут через пять мне удалось отыскать крышку колодца, которую я забросала травой много лет назад. Я положила фонарик на деревянный край крышки, направив его чуть вверх, чтоб видеть его бледный свет, а затем вернулась к машине.

За исключением вчерашнего дождя, сентябрь и октябрь выдались сухие в Новой Англии, и земля на лугу была мягкой, но не вязкой. Ориентируясь на свет фонарика, я въехала на луг, громыхая по камням – руинам старой стены. Брэд Даггет дергался взад-вперед на сиденье, он снова выпустил газы. Я высунула голову в опущенное окно. Я остановила машину слева от колодца и, не заглушая мотор, вышла и обошла крышку колодца. Надев перчатки, я стала очищать от травы крышку. Затем аккуратно сдвинула ее, стараясь не разломать прогнившее дерево, и положила ее рядом с колодцем. Я подняла фонарик: под крышкой копошились черви. Я посветила вниз и увидела только камни и грязь, скрывавшие тело Чета. Я представила себе, что могло от него остаться – иссохший труп, обрывки измазанной краской одежды, несколько сгнивших рам от картин, очки в темной оправе. Вокруг вдруг стемнело, и меня охватил страх. Я подняла голову – одинокое облако закрыло луну. Вот оно пронеслось мимо, и лунный свет снова наполнил мир вокруг меня.

Я открыла дверцу машины со стороны Брэда, отстегнула ремень, и тело вывалилось лицом на землю, зацепившись ботинком за порог. Я высвободила ботинок, и нога упала на землю. До колодца оставалось фута три, но тащить его было нелегко. Я перевернула его несколько раз, пока голова и торс не свесились в колодец, затем подняла его тяжелые ноги, пока он не соскользнул вниз. С глухим стуком он ударился о дно колодца, наполнив воздух пылью и едким запахом.

Брэд, знакомься, это Чет. Чет, знакомься, это Брэд.

Я закрыла колодец крышкой, постучала по краям и набросала сверху новой травы, прикрыв, словно волосами, голое место. Я взглянула на часы. Почти три утра. Все прошло так, как планировалось. Прежде чем вернуться в машину, чтобы ехать в Нью-Йорк, я задержалась на минутку: звездное небо, вокруг лишь темнота и природа. «Редкий зверь» – так однажды назвал меня отец, именно так я и ощущала себя. Живой и одинокой. Моим единственным компаньоном в тот момент была я сама в юности – та девчонка, которая сбросила Чета в колодец. Я представила, что она сейчас рядом. Мы встретились взглядом, слова были бы лишними. Мы обе понимали, что выживание – основная задача. Смысл жизни. А отобрать чужую жизнь – наивысшее проявление самой жизни. Я зажмурилась, и девочка исчезла. Она вернулась в меня, и вместе мы поехали в Нью-Йорк.

В Нью-Йорк я приехала рано утром. Я въехала в город, поколесила по Нижнему Ист-Сайду, пока не нашла место недалеко от станции метро. Район не из лучших – мусор, разбитые витрины магазинов. Несмотря на ранний час, громкая музыка доносилась из машины в квартале отсюда. Я припарковалась под мигающим фонарем. Я не снимала перчатки всю ночь, так что отпечатков не осталось, но я все-таки протерла всю машину небольшим полотенцем, обнаруженным в бардачке. Стерев отпечатки, я расправила полотенце и положила его на запачканное пассажирское сиденье, затем собрала все документы, на которых значилось имя Брэда, и взяла их с собой. Бумаги я засунула как можно глубже в ближайшую урну, под остатки пиццы и кофейные чашки. Ключи от машины я бросила на тротуар со стороны водителя – так, чтобы на них падал свет. Я надеялась, что человек, первым заметивший ключи, не окажется доброхотом и не побежит сразу в полицию. Я рассчитывала на то, что к обеду машину разберут на части в какой-нибудь мастерской.