Питер Свонсон - Убить лучше по-доброму

Он снова оглядел парковку. Я знала, что он отчаянно пытается понять, кто я и что мне нужно.

– Вам не о чем волноваться, – сказала я как можно мягче. – Давайте сядем в ваш пикап. Вы согласны?

– Конечно, – произнес он и открыл дверь со своей стороны.

Я сделала три шага по мокрой парковке и открыла дверь с другой стороны. Прежде чем сесть, я расстегнула молнию на своей сумке. Там, поверх остальных вещей, лежал электрошокер в виде зажигалки. Я не думала, что воспользуюсь им, но хотела обезопасить себя. Я не знала, как Брэд чувствует себя после того, как меньше недели назад хладнокровно застрелил человека, но предполагала, что он нервный, подозрительный и, возможно, опасный.

– Так значит вы знаете Северсонов? – спросил Брэд, когда мы сели в машину, с натянутой будничностью. В машине была идеальная чистота, пахло сигаретами и автомобильным спреем «ArmorAll».

– Да, – ответила я. – То есть я знала Теда Северсона и знаю Миранду.

– Это ужасно – то, что случилось…

– То, что случилось с Тедом. Да, ужасно. Именно поэтому я и пришла. Позвольте мне сказать, хорошо, Брэд? Вам это не понравится, но послушайте внимательно. Сможете?

Я посмотрела прямо ему в лицо. Его глаза покраснели, лицо, несмотря на темный загар, казалось опухшим, как у больного. От него пахло сырым зерном. Интересно, сколько он уже выпил?

– Конечно, конечно, – кивнул он.

– Брэд, я прошу вас об услуге. Большой услуге. И если вы согласитесь, я никому не расскажу, что в прошлую пятницу вы приехали в Бостон и убили Теда Северсона.

Я приготовилась, положив одну руку на шокер. Я думала, он бросится на меня или скажет, что понятия не имеет, о чем я говорю. Вместо этого его тяжелая нижняя губа обвисла, он стиснул челюсти, и на мгновение мне показалось, что он вот-вот расплачется. Однако он заговорил, и его голос был полон отчаяния:

– Кто вы? Чего вы хотите?

– Сейчас, – ответила я, – я ваш самый лучший друг на всем белом свете.

Я покинула Ороно той же дорогой, по которой приехала, – через Бэнгор. Прежде чем выехать на I-95, я остановилась на местной заправке, где парень лет четырнадцати залил мне бензин. Я сидела в машине и нервничала из-за Брэда. Этого идиота действительно заметили в моем районе в день убийства? Я молилась о том, чтобы это был кто-то другой, совсем не похожий на Брэда, потому что, если этот человек похож на него – даже чуть-чуть – мне придется признать это. Тогда Брэда Даггета допросит полиция, а я сомневаюсь, что он справится. Я представила себе его вспотевшее лицо и бегающие глазки; полиции достаточно взглянуть на него, чтобы понять – это тот, кто им нужен. И он признается, в этом я уверена. Достаточно одного часа в комнате для допросов. А потом единственным спасением для меня будет заявить, что Брэд безумен, что он одержим мной и сам спланировал убийство. Я могла даже признаться полиции, что мы с Брэдом занимались сексом несколько раз в доме, который я строю, но я никогда не подстрекала его на убийство. Его слово против моего, и никто никогда не докажет, что я причастна к этому убийству. Но люди поймут. Конечно, поймут. Я заметила, что стиснула зубы, и заставила себя перестать.

Я несколько раз вдохнула носом, впитывая запах бензина, пока ждала, когда мне вернут кредитку. Пошел дождь – большие прерывистые капли застучали по крыше машины, когда я выехала с заправки в сторону шоссе I-95.

Почти всю дорогу до Бостона я нервничала из-за Брэда. Возможно, он все же не ударит в грязь лицом. Может, его алиби сработает. А может человек, которого видели рядом с домом, совсем не похож на Брэда. Это было бы лучшим вариантом, однако глубоко в душе я понимала, что видели не кого иного, как Брэда, что он облажался, попавшись кому-то на глаза. Я заставила себя отвлечься и вспомнила Лили Кинтнер – женщину, которая жила в Винслоу; я бы никогда не вспомнила о ней, если бы Тед не ездил туда в пятницу и не получил бы штраф за парковку. Когда-то Лили была постоянным и весьма раздражающим элементом моей жизни. Она была на два года моложе меня и тоже училась в Матере. Я познакомилась с ней на третьем курсе, когда мой парень Эрик Вошборн пригласил ее в Сен-Дан.

– Кто она? – спросила я. Меня не приглашали на вечеринки в Сен-Дан до второго курса, да и то лишь после того, как я три недели трахалась с Эриком Вошборном.

– Ты знаешь Дэвида Кинтнера, писателя? – спросил Эрик.

– Нет, – ответила я.

– Она его дочь.

В тот четверг она впервые пришла в Сен-Дан, но я почти не видела ее. Она походила на беспризорницу из викторианского романа – худая, бледная, с длинными рыжими волосами. Я наблюдала за ней, и сначала мне показалось, что она нервничает, не отлипает от стены с бокалом в руках, слишком боится заговорить с кем-нибудь. Но, подойдя ближе, я пригляделась и поняла: ей безразлично то, что она попала в Сен-Дан. Она казалась совершенно безучастной, как студентка на заднем ряду на скучной лекции. Сознавала ли она, что это значит – получить карту с черепом уже на первом курсе? Я думала, она не вернется, но она приходила каждый четверг; очевидно, Эрик стал проявлять к ней интерес. Я отыскала в библиотеке одну из книг ее отца и начала читать. Она задумывалась как комедия, но в ней рассказывалось о жестоких нравах студентов английской частной школы. Очередная глупая книжка, которой Эрик восторгался. В тот момент мне было все равно, потому что я начала встречаться с Мэтью Фордом, по сравнению с которым Эрик выглядел настоящим представителем среднего класса.