Питер Свонсон - Убить лучше по-доброму

– Ты получила карту с черепом, – сказала она и взяла карту из моих рук. Затем добавила громче:

– Ты получила карту с черепом от самого Эрика Вошберна.

– Что тебе известно о нем?

– Он здесь как король. Кажется, его пра-пра-пра-прадедушка построил Матер. Ты правда ничего не слышала о нем?

– Я слышала про Сен-Дан.

– Ну, конечно, все знают про Сен-Дан. Тебе можно взять с собой подругу?

– Вряд ли. Он не сказал.

Я пошла на вечеринку одна. Эрик стоял за барной стойкой, когда я вошла, и приготовил мне водку с тоником, не спрашивая, что я буду пить. Затем взял меня за руку и представил нескольким членам Сен-Дана, прежде чем вернуться за стойку. Он сказал, что эту работу по четвергам выполняют все по очереди, и на этот раз он вытянул короткую соломинку. Интерьер особняка немного разочаровал меня, я ожидала чего-то более соответствующего его готическому стилю. Не знаю, чего именно. Персидских ковров и кожаных кресел? А здесь оказалась слегка усовершенствованная версия других братств, куда я ходила в первый год обучения. Низкие потолки, потрепанная мебель и вездесущий запах «Camel Light» и дешевого пива. Я побродила по первому этажу, поболтала с ребятами, многие из них спрашивали про моего отца. Выпив третью порцию водки, я направилась к бару, чтобы попрощаться с Эриком и поблагодарить за приглашение.

– Приходи на следующей неделе, – сказал он и вытащил еще один «череп» из кармана. – Я уже не буду за стойкой.

Когда я вернулась домой, Джессика принялась меня расспрашивать. Я рассказала правду, что там не было ничего интересного и что все показались мне милыми, хотя не произвели особого впечатления. Оказалось, что там нет никаких тайных ходов или ритуалов инициации. И даже нет комнаты с черепами первокурсниц.

– Фу, Лили. Там был Мэтью Форд?

– Да, я с ним познакомилась. Коротышка с длиной челкой.

– Он такой крутой.

Так или иначе той зимой и весной Сен-Дан стал центром моей студенческой жизни. Каждый четверг я ходила на их вечеринки, а еще на все обеды – в качестве подруги одного из членов общества. Я сама не понимала, почему меня приглашают так часто. У Эрика, кажется, была девушка – его однокурсница по имени Фейт, которая зависала с ним почти на всех вечеринках. Однажды вечером я зашла в бильярдную и увидела, как они целуются. Они прижимались к книжным полкам. Фейт поднялась на цыпочки, но Эрику все равно пришлось нагнуться, чтобы поцеловать ее. Одну руку он запустил ей в волосы, а другой держал за талию. Эрик стоял лицом ко мне, и мы успели переглянуться, прежде чем я вышла из комнаты.

Другие члены общества (по сути Сен-Дан не был братством, и они не называли себя братьями) пытались приударить за мной, но никогда не лапали и не тискали меня, как в других братствах, куда я ходила несколько раз осенью вместе с Джессикой. Нет, ухаживания на вечеринках по четвергам обычно ограничивались полупьяными комплиментами и неуклюжими предложениями выпить или попробовать легкие наркотики в отдельной комнате. Я всегда отказывалась – не потому, что эти парни внушали мне отвращение, а потому, что я, несмотря на присутствие прекрасной темноволосой Фейт, влюбилась в Эрика Вошберна еще на первой вечеринке в особняке, когда он оставил барную стойку, чтобы устроить мне небольшую экскурсию и представить друзьям. Он держал меня за руку чуть выше локтя, словно говорил мне и остальным, что я принадлежу ему – пусть даже чуть-чуть. Именно ради Эрика я ходила в Сен-Дан, хотя мне нравилось болтать и с другими членами общества, даже когда они, напившись, пытались ухаживать за мной. Мальчиков, с которыми я познакомилась там, можно было назвать настоящими снобами – теми, кто родился с серебряной ложкой во рту, полагая, что весь мир у их ног (как сказала бы мама), но обычно они были вежливы и разговаривали не о том, как они набрались вчера или собираются набраться сегодня. Эти мальчики воображали, что они уже мужчины, поэтому изо всех сил старались впечатлить меня своими мыслями насчет политики и литературы. И хотя это были лишь ухищрения, чтобы затащить меня в постель, я ценила их попытки.

Так как именно Эрик пригласил меня в Сен-Дан, я обычно искала его перед уходом с вечеринок, чтобы попрощаться. Он протягивал мне очередную карту с черепом и просил прийти на следующей неделе. Если его уже не было под конец вечеринки, он умудрялся отыскать меня в течение недели и вручить приглашение, а однажды оставил карту в моем почтовом ящике в студенческом центре. Я воспринимала эти приглашения как свидетельство небольшого романа между нами. Крошечного, но первого. И я была счастлива.