Джозеф Флетчер - Убийство в Миддл-темпл. Тайны Райчестера (сборник)

– Мистер Фоллиот утверждает, что видел этого джентльмена в соборе, – сказал он. – Должно быть, это было незадолго до печального происшествия, судя по вашим словам, мистер Фоллиот.

– По моим подсчетам, – ответил тот, – трагедия случилась примерно без пяти десять. Такая оценка вытекает вот из чего. Я сам пришел к утренней службе, которая начинается в десять часов. И видел, как он поднимается по одной из лестниц на галерею для хоров, оглядываясь при этом по сторонам. Без пяти десять – все произошло через несколько мгновений после этого.

Брайс слушал его, отвернувшись в сторону и делая собственные подсчеты. Когда он увидел Рэнсфорда, поспешно выходившего из западного портика, пробило десять часов утра. С галереи туда вела лестница. Что из этого следовало? Но он решил пока не делать никаких выводов, а отправился домой в свои меблированные комнаты на Фрайэри-лейн, где надежно заперся изнутри и лишь потом достал из кармана клочок бумаги, который забрал у мертвеца.

Когда Брайс в своем запертом на крепкий замок доме доставал из кармана обрывок бумаги, он пребывал в убеждении, что держит в руках ключ к разгадке тайны утреннего происшествия. Ему достаточно было лишь беглого взгляда после того, как он вытащил его из кошелька погибшего незнакомца, чтобы увериться: в его распоряжении оказался подлинный документ, причем исключительной важности, пусть написали его на жалком с виду листке. И теперь Брайс развернул его, разгладил и внимательно рассмотрел, спрашивая себя, каково истинное значение увиденного.

Запись оказалась краткой. Обрывок являлся фрагментом в четверть листа очень старой и плотной бумаги для заметок, уже пожелтевшей от времени и носившей на себе следы долгого пребывания в сложенном виде в кошельке незнакомца. Складки обозначились очень четко, зато края местами обтрепались и потерлись от продолжительного соприкосновения с кожей. А в самом центре четким почерком кто-то вывел слова, или, вернее, сокращения слов, некоторые были латинскими, а также римские цифры:

В Райск. Райчест. vic. tumb.

Рич. Дженк. ex. cap. xxiii. xv.

Поначалу Брайс принял текст за копию какой-то надписи, но его медицинские познания в латыни уже мгновением позже раскрыли ему суть. Это была не просто надпись, а указание направления. И очень четкое указание – он без труда разобрался в нем. В «Райском уголке» Райчестера рядом (vicinia!) с могилой Ричарда Дженкинса или, возможно, Дженкинсона, считая от головы (caput!), в двадцати трех и пятнадцати – скорее всего дюймах. Никаких сомнений в правильности прочитанного быть не могло. Однако что же находилось позади могилы Ричарда Дженкинса или Дженкинсона на погосте в «Райском уголке» Райчестера? Причем в двадцати трех дюймах от надгробия и на глубине пятнадцати дюймов? Решение данной загадки Брайс решил получить при первом же удобном случае, а пока у него возникли другие вопросы, которые он записал в том порядке, в каком они приходили ему на ум. Получился вот такой список:

1. Кто тот человек, который зарегистрировался в «Митре» под именем Джона Брэйдена?

2. Для чего ему понадобился личный визит к герцогу Саксонстедскому?

3. Был ли он знакомым Рэнсфорда из прошлого, которого Рэнсфорд не желал больше видеть?

4. Встретил ли его Рэнсфорд в соборе?

5. Был ли Рэнсфорд тем, кто столкнул его с лестницы святого Райты?

6. Явилось ли это причиной необычайного возбуждения Рэнсфорда через несколько минут после обнаружения тела?

Времени для поисков ответов на все эти загадочные вопросы у него было достаточно. Как и на раскрытие еще одной тайны, которая могла иметь непосредственную связь с вопросами из списка: кем на самом деле приходился Рэнсфорд двум своим подопечным? Утром, посвящая Рэнсфорда в досужие сплетни светских кругов городка, Брайс намеренно рассказал ему далеко не все. Он знал, что элита из лучших домов вокруг Клоуза была заинтригована положением дел в семье Рэнсфорда. Интерес представлял сам доктор. Хорошо сохранившийся холостяк, активный умный мужчина, даже не достигший средних лет, а выглядевший еще моложе, приехал в Райчестер несколько лет назад и с тех пор ничем не выдал желания изменить свой статус человека неженатого. Никто никогда не слышал, чтобы он упоминал о других членах своего семейства или о родственниках. А затем неожиданно, никого предварительно не уведомив, Рэнсфорд поселил в своем доме Мэри Бьюэри, красивую девушку девятнадцати лет, которая только-только окончила школу, и ее брата Ричарда, шестнадцатилетнего подростка, учившегося прежде в престижной частной школе и после переезда в Райчестер помещенного в самое лучшее в городе заведение. Доктор Рэнсфорд называл себя опекуном двоих юных особ, не вдаваясь в подробности. А общественность Клоуза ждала детальных объяснений. Кто они такие – подопечные Рэнсфорда? Приходился им доктор дядей, кузеном – кем-то же он должен был им приходиться? В любом случае, согласно единодушному мнению старшего поколения дам из элитных кругов Райчестера, мисс Бьюэри была слишком молода и чересчур хороша собой, чтобы не иметь компаньонки или дуэньи. Но до сей поры никто пока не посмел высказать это в лицо доктору Рэнсфорду, предпочитая судачить обо всем у него за спиной.