Джозеф Флетчер - Убийство в Миддл-темпл. Тайны Райчестера (сборник)

– Так что же вы хотите узнать? – произнес он. – Речь идет о какой-то тайне?

– Да, – кивнул Брайс. – О тайне, которую я стремлюсь разгадать, сэр. И смею надеяться, что вы проявите ко мне участие и поможете. Я подозреваю… Впрочем, теперь я практически уверен, что эта юная леди не знает, кто ее настоящие родители, а Рэнсфорд намеренно скрывает от нее факты и правду. И потому хочу установить истину сам. Вчера в Брэйден-Медуорте я выяснил, что двадцать два года назад вы сочетали узами брака некую Мэри Бьюэри, которая служила у вас гувернанткой, с Джоном Брэйком, а Марк Рэнсфорд был его свидетелем при женитьбе. Согласитесь, мистер Гилуотерс, сходство имен слишком явное, чтобы быть простым совпадением! Вот почему для меня так важно услышать все, что вам известно о Мэри Бьюэри и о Джоне Брэйке. А также каким образом с ними обоими связан Марк Рэнсфорд?

Задавая вопросы, Брайс размышлял, знал ли мистер Гилуотерс что-либо вообще о недавних событиях в Райчестере. Скорее всего, нет. Многочисленные полки в гостиной свидетельствовали о том, что старик был книжным червем, а не читателем ежедневной прессы, и события дня сегодняшнего могли не представлять для него никакого интереса. Его ответ подтвердил вывод Брайса: старик ничего не читал о трагедии в «Райском уголке» Райчестера, поскольку фамилия Рэнсфорда в каждом газетном отчете фигурировала среди прочих фамилий свидетелей, дававших показания на следствии.

– Прошло почти двадцать лет с тех пор, как я в последний раз слышал одно из этих имен, – сказал мистер Гилуотерс. – Двадцать лет – долгий срок! Но я, конечно же, отвечу вам. Мэри Бьюэри являлась нашей гувернанткой в Брэйден-Медуорте. Она поселилась у нас в девятнадцать лет, а через четыре года вышла замуж. У девушки не было ни родных, ни друзей. Она училась в школе-интернате на севере, где, как я понял, провела свое детство, и я нанял ее на работу оттуда. А теперь что касается Брэйка и Рэнсфорда. Это два молодых человека из Лондона, приезжавших в те годы в Лестершир рыбачить. Рэнсфорд был на пару лет моложе своего приятеля. Он тогда либо только заканчивал медицинский колледж, либо уже начал работать помощником у лондонского доктора. Брэйк служил управляющим в банке, причем в одном из лондонских отделений очень крупного и известного финансового учреждения. Они были приятными в общении людьми, и я часто приглашал их к себе домой. Вскоре Мэри Бьюэри и Джон Брэйк сговорились о помолвке. Нас с женой, признаться, это удивило, поскольку нам всегда казалось, будто из двоих друзей она отдавала предпочтение Рэнсфорду. Однако ее избранником стал Брэйк, и за него она вышла замуж, а Рэнсфорд стал свидетелем на их свадьбе. Брэйк увез молодую жену в Лондон, и со дня бракосочетания я ее никогда больше не видел.

– А с Брэйком вам приходилось потом встречаться? – спросил Брайс.

Бывший священник кивнул.

– Да, – с грустью ответил он. – С Брэйком я виделся, но при печальных и тягостных обстоятельствах.

– Не могли бы вы посвятить меня в эти обстоятельства? Обещаю вам, мистер Гилуотерс, что сохраню конфиденциальность.

– На самом деле здесь нет никаких секретов, – усмехнулся старик. – Я встречался с Джоном Брэйком лишь однажды. В тюремной камере.

– В тюрьме? – воскликнул Брайс. – Он был заключенным?

– Его приговорили к десяти годам каторжных работ. Я слышал приговор, присутствовал при его вынесении. И добился разрешения на свидание с ним. Десять лет каторги – очень жестокое наказание! Впрочем, он должен был давно отбыть свой срок, но вот только я не знаю продолжения его истории.

– Когда это произошло? Я имею в виду, суд над ним?

– Через пять лет после женитьбы. Семнадцать лет назад, – ответил мистер Гилуотерс.

– И за что же его так сурово наказали?

– За кражу денег из банка. То ли хищение, то ли мошенничество в корыстных целях. На суде всплыло не так много улик против него, поскольку он сделал свою защиту невозможной, сам признав вину. Но по слухам из разных источников я составил себе примерную картину того, что произошло. Брэйк возглавлял отделение банка. И вот однажды утром его вызвал инспектор, проверявший финансы отделения и обнаруживший нехватку двух или трех тысяч фунтов наличными. У меня сложилось впечатление, будто инспектор проявил тогда исключительную необъективность и предвзятость. Говорили, что у Брэйка нашлось объяснение недостачи, но его отмели как неубедительное, а самого отдали под суд. И приговор, как я уже говорил, показался мне очень суровым. В то время по лондонским банкам прокатилась волна схожих преступлений, и, вероятно, судья решил на его примере преподать урок всем. Да! Жуткое дело. У меня где-то есть отчет о заседании суда, который я вырезал из лондонской газеты того времени.