Мэтью Эллиотт - Шерлок Холмс пускается в погоню (сборник)

Для Артура Конан Дойла фотографии из Коттингли стали лишь очередным доказательством существования параллельного «загробного» мира, куда души переселяются после смерти. К 1917 году он уже был ярым поклонником и проповедником спиритизма. Второй (после Шерлока Холмса) самый популярный герой его произведений, профессор Челленджер, был «поставлен на службу» делу спиритизма в романе «Страна туманов». Конан Дойл посвятил несколько книг очерков своим опытам спирита. Впрочем, все это никак не коснулось Шерлока Холмса. Скорее всего, потому, что Конан Дойл был внутренне убежден: великому сыщику положено оставаться в Викторианской эпохе с ее совсем иными представлениями и убеждениями.

В этой книге вы встретитесь и с феями, и с гипнотизерами. Но в итоге в ней не будет ничего потустороннего. И это совершенно правильно.

Занятый домашними делами и частной практикой, я почти не видел своего друга и бывшего соседа по квартире Шерлока Холмса с тех пор, как месяц назад мы раскрыли дело о Союзе рыжих. Редкость наших встреч я списывал на свои постоянные заботы. Однако впоследствии Холмс поведал, что тогда его вряд ли удалось бы застать на Бейкер-стрит, даже найди я время и повод для визита, ибо появлялся он там нечасто.

Будучи другом и коллегой Шерлока Холмса около девяти лет, я привык, что его исчезновения столь же непредсказуемы, сколь загадочны их причины. Объяснений всегда приходилось ждать. Повод для встречи представился лишь второго ноября 1890 года. Тем утром меня спешно вызвал пациент, живший недалеко от Бейкер-стрит. Недомогание его оказалось легким, и уже к середине утра я оказался неподалеку от дома 221-b. Спокойное утро, свободное от медицинской практики, и внезапное желание навестить друга заставили меня немного изменить маршрут и заглянуть туда, где я жил еще недавно.

Стоило мне потянуться к звонку, как дверь распахнулась и некто опрометью выскочил из нее, толкнув меня и чуть не сбив с ног.

– Эй! Это еще что такое? – крикнул я.

Из-под взъерошенных волос на меня пристыженно и удивленно глядели знакомые глаза.

– Простите великодушно, доктор. Я не ожидал… – виновато произнес инспектор Лестрейд, потирая ушибленное плечо.

Любопытство возобладало во мне над досадой. Вернув себе самообладание, я выдал некое подобие улыбки и кивнул в знак прощения:

– А уж я и того меньше, инспектор. Вот, пришел повидать Холмса. Полагаю, он у себя?

– Как бы не так, черт его дери! – Лестрейд чуть не кричал, глядя вверх на окно гостиной. – Пропадает где-то уже недели две. Миссис Хадсон либо и вправду ничего не знает, либо покрывает его. В любом случае я понятия не имею, когда он объявится. – И, недоверчиво уставившись мне прямо в глаза, Лестрейд спросил: – А вы, случаем, не знаете, где он?

– Инспектор, – ответил я, подавляя разочарование, – я стою здесь и интересуюсь местонахождением Холмса. Очевидно, что мне известно не больше вашего.

К своему крайнему удивлению, я увидел, как он, что называется, сдулся. Инспектор тяжело вздохнул и застыл, потирая подбородок, заросший двухдневной щетиной, что для него было вовсе не характерно.

– Еще раз простите, доктор. Никак не могу взять себя в руки – не спал уже несколько суток.

– Прописать вам какое-нибудь успокоительное?

– Нет. Спасибо, конечно, но я не могу позволить еще и опиатам затуманить мой ум.

– Понимаю, но вам, несомненно, пойдет на пользу глоток-другой бренди из запасов Холмса. Уверен, он не станет возражать.

Лестрейд был готов отказаться, но я жестом остановил его:

– Считайте это врачебным предписанием.

Улыбаясь, он протянул руку к звонку. Миссис Хадсон отворила дверь и, не видя меня, произнесла:

– Я уже сказала, инспектор… О! Здравствуйте, доктор. Не знала, что он с вами.

– Все в порядке, миссис Хадсон. Я зашел навестить Холмса и столкнулся с инспектором в дверях.

Лестрейд оценил шутку и усмехнулся себе под нос.